Королевская Франция. От Людовика XI до Генриха IV. 1460-1610

На собрании Генеральных штатов в 1560 и 1561 годах вместе с этими людьми он предпринимает попытку вернуть государству — для последующей продажи в пользу государственной казны — часть церковной собственности. Эти действия (слабое и отдаленное подобие мероприятий английского короля Генриха VIII, распродававшего монастырское имущество «и скопом, и в розницу»)[106] примирили с правящей группой и гугенотов, и умеренных католиков, желавших, чтобы возродившая свое достоинство, освобожденная от излишних богатств Церковь содействовала своим имуществом спасению Франции и собственному спасению. На коллоквиуме в Пуасси (сентябрь-октябрь 1561 г.) Лопиталь и королева-мать (в этот период она довольно сочувственно относилась к идеям гугенотов, как, впрочем, и ее сыновья) попытались завязать диалог теологов и наиболее видных представителей обеих сторон. Здесь были прелаты и министры, кардинал Лотарингии (тоже из Гизов) и Теодор де Без (гугенот). Камнем преткновения в этой истории явилась догма о присутствии Тела Христова в Святых дарах причастия. Одно лишь сомнение в истинности этой догмы, высказанное Безом, вызвало негодование кардиналов, поднявших голос против святотатства. Особенно усердствовали кардиналы Турнона и Лотарингии, которые вскоре были поддержаны Испанией — и иезуитами, и папистами. Тем не менее в 1561 году Екатерина и Лопиталь сумели создать нечто подобное национальному союзу, члены которого, конечно, не могли искренне любить друг друга. Этот союз имел своих представителей на высших государственных должностях, где мы видим и ультракатоликов (Гизы), и умеренных (Лопиталь), равно как и протестантов (Колиньи, Оде де Шатийон). Странное сожительство католиков и кальвинистов! Эта ситуация должна была иметь свое развитие. В 1561 году сразу за воротами Парижа гугеноты обретают практически полную свободу своей религии. Тем не менее сохраняется значительная напряженность в теологической области: что бы ни думала и на что бы ни надеялась Екатерина, невозможно соединить воду и огонь, наличие и полное отсутствие Тела Христова в Святых дарах причастия. Напряженность сохраняется и в обществе: соперничающие общины приходят в столкновение и уже убивают друг друга во имя Веры. На чашу весов брошены богатства Церкви, разжигающие алчность мирян и опасения духовенства впасть в нищету. На юго-западе страны возникает опасность крестьянской жакерии. Хрупкое единение двух лагерей рушится после избиения протестантов в Васси в марте 1562 года. Это был погром, учиненный солдатами герцога Гиза в его присутствии и в его собственных землях. И в конце 1562 года судьбы королевства, Церкви и даже законной власти висят на волоске. Власть можно взять! Конде и гугеноты могли бы в этот период захватить Карла IX и королеву, с ее собственного согласия, и со временем привести страну в лагерь протестантов. Им не хватило решимости или понимания ситуации, и они упустили эту возможность. История не может угощать подобным блюдом два раза кряду. А Гиз не упустил случая предоставить все шансы католицизму, который одержал свою наполовину урезанную победу, хотя при этом не обошлось без глубоких ран. 31 марта 1562 г. Гиз со своими сторонниками перевозит весь двор, вместе с королевой и королем, практически превращенными в пленников, в столицу. Почти та же судьба постигнет Людовика XVI и его семейство 5 и 6 октября 1789 г., когда их силой заставят покинуть Версаль и вернуться в Париж. Но Екатерина — это не Людовик Капет: не имея достаточно силы, чтобы воспрепятствовать путчистам — парижанам и сторонникам Гиза, она пытается хитростью обойти своих противников.

После событий марта 1562 года французские протестанты, все более активно поддерживаемые Лондоном[107], оказываются отрезанными от королевской власти. Резня в Васси вынудила их бунтовать, что и происходит в Орлеане и Руане. Справедливости ради надо сказать, что они сами только и ждали повода для мятежа. Чтобы помешать их контакту с англичанами, сильная королевская армия (30 000 солдат) победоносно осаждает гугенотский Руан осенью 1562 года. Двуличная, по своему обыкновению, Екатерина сама стреляет по гугенотам, ремесленникам этого города, оборонявшим его стены. Втайне, однако, она мечтает о примирении. Успехи католиков в Руане, а затем в Дрё (в декабре 1562 г.), с одной стороны, и, с другой, насильственная смерть или пленение главных папистских вождей, прозванных «триумвирами» (Гиз, Сент-Андре, Мон-моранси), повлекшие за собой ослабление позиций экстремистов, создали в 1563 году возможность возврата к миру и идеалам Лопиталя. Регентша решает, и политика религиозной терпимости по отношению к гугенотам вновь в чести, хотя и в несколько урезанном виде (Амбуазский эдикт 1563 г.). Вожди протестантов снова занимают места в Высшем совете рядом с католиками, разбившимися на две группы: умеренную и жесткую.