Королевская книга

Я вышел следом и поднялся на стену взглянуть на неприятельский лагерь. Картина открылась весьма жизнерадостная: среди разноцветных шатров горели костры, и сидели вокруг костров солдаты, и доносились оттуда веселые голоса и хохот. Солнце на западе утонуло в плотных тучах. Равнину медленно заливала синева, налетал влажный, с запахом дождя, ветер. Ночь обещала быть ненастной.

Внизу грянули песню. Я хмыкнул. Сотня здоровых глоток — и вот уже незатейливый деревенский мотивчик звучит мощно и победоносно, как гимн королевства внушительных размеров. И ни о чем-то эти певцы не догадываются…

Я вдруг ощутил молчаливое спокойствие темного замка, которому не было никакого дела до людей, копошащихся в нем и вокруг него, никакого дела до этих костров и песен, до этой осады, как и до всех осад и битв, прошлых и будущих. Он старше и мудрее всего, что есть на земле, подумалось мне. Может быть, весь этот мир от начала и до конца времен — лишь маленький эпизод в бесконечной истории замка. Замка, принадлежащего мне. Замка, который без меня мертв. Я усмехнулся. Князь Дан, небольшая, но крайне необходимая составная часть вечности. Честь имею. Сейчас я покажу вам, мастера жестоких битв, чего вы действительно стоите с вашими песнями, с вашей силой и доблестью, с любовно выкованными доспехами и заговоренными мечами.

И размеренно, с подобающей торжественностью, я зашагал в направлении главной башни.

Что там рассказывали про Черный Храм? Смерч, волны пламени… Синие молнии. На месте армии моего деда остались только темные, запекшиеся кляксы на оплавленных камнях. Даже если мощь моего замка вполовину меньше, этого будет довольно.

Вступив в переход, я еще издали заметил, что в конце его, у самой двери на потайную лестницу, кто-то медленно расхаживает от стены к стене. Приблизившись, я узнал Перегрина. При виде меня он встрепенулся и поспешно загородил собой дверь.

— Я вас жду. Граф Дарга уже запел? — Глаза его были темны и серьезны.

— Забавный старикан, — ответил я и отстранил Перегрина.

Он рванулся обратно и прижался к двери спиной:

— Не ходите туда. Не надо.

— Почему?

— Я догадываюсь, зачем вы туда идете. Не надо. Послушайте меня хоть раз…

— Почему, я спрашиваю?

— Не знаю, — жалобно ответил Перегрин. — В том-то и дело, что я не могу объяснить. Просто чувствую, что туда сейчас нельзя. Нельзя, и все.

Я молча взял его за шиворот и постарался отбросить как можно дальше. Но едва открылась дверь, он снова оказался тут как тут и с криком «пожалуйста, не надо!» повис у меня на плечах. Я стряхнул его, сорвал со стены факел и гаркнул:

— Убью, если пойдешь за мной!

Удивительный дар у мальчишки, думал я, спускаясь по лестнице. В самый неподходящий момент вмешаться и все испортить. Да так ловко — вот, казалось бы, ничего особенного он сейчас не сказал, а чувствую я себя уже не властелином вечности, не вершителем судеб и даже не хозяином замка, а мелким воришкой, сдуру лезущим в хорошо охраняемый дом.

В подземелье было как-то по-особенному холодно, и темнота показалась мне странно густой, не желающей поддаваться свету факела.

— Эй, — сказал я, озираясь. — Это я.

Ничего не изменилось. Слабый розовый отсвет пламени дрожал на стенах, и двигалась моя собственная огромная тень. Я остановился в центре зала, обдумывая приказ, краткий и точный. Но ничего сказать не успел.

Свет ударил со всех сторон так яростно и мощно, что я зажмурился и закрыл глаза ладонью. Но он слепил и сквозь веки, и сквозь ладонь, он пронизывал меня, будто не замечая. Он нарастал резкими вспышками, и вместе с ним нарастала нестерпимая режущая боль в глазах. «Эй, подожди…» — пробормотал я. В ответ полыхнуло так, что я, позабыв все на свете, прижимая руки к глазам, бросился из подземелья вон. Налетел на стену, взял чуть правее и, спотыкаясь и рушась на четвереньки, полез вверх по лестнице.

Свет бушевал. Вокруг меня происходило какое-то движение, и звук от него был схож с посвистом множества стрел, проносящихся в опасной от меня близости. Что-то зашипело, меня обдало сухим холодом, и я перестал что-либо слышать и понимать, только карабкался вверх, задыхаясь от боли, карабкался целую вечность, пока не вынесло меня куда-то на ровное место, где уже не было бешеного света и стояла тишина.

Я медленно открывал и закрывал слезившиеся глаза, но видел все одно и то же: плавающие ярко-красные пятна.

— Я же говорил, — безнадежно промолвил Перегрин где-то рядом.

— Вздор, — ответил я, яростно протирая глаза. — Что снаружи слышно?

Перегрин молчал. Наверное, по привычке дернул плечом, но этого я не увидел — перед глазами кружились красные пятна и проскакивали искорки. «Неужели ослеп?» — подумал я.

— Вот что. Сейчас ты проводишь меня наверх, на башню. Посмотришь, что делается вокруг, и скажешь мне.

— Так вы… — Перегрин запнулся. — Что же вы… Ведь я предупреждал! Как же вы теперь…

— Что ты как баба, ей-богу, — оборвал я. — Веди, я сказал.

Он осторожно взял меня за локоть.