Королевская книга

Глаза постепенно привыкали к темноте, пока я стояла у подножия лестницы. Вдалеке на полу вырисовывалось широкое пятно неяркого света. Я сделала несколько шагов — эхо каждого следующего было громче, чем эхо предыдущего, — и оказалась в начале коридора, уходящего зигзагом вправо. Виден был только небольшой его отрезок — с нишами в стенах и тусклыми факелами, горящими над бочками с водой. Пробирало холодом. Я обхватила себя за плечи и тоскливо оглянулась туда, где еще угадывался отсвет электричества.

В полной тишине из коридора послышались далекие звуки, будто частое размеренное падение капель на каменный пол. Звук очень быстро усиливался, превращаясь в четкие шаги. Кто-то, скрытый за многочисленными поворотами, быстро приближался ко мне. Я заметалась, то отступая в тень у стены, то порываясь мчаться назад, наверх. Тем временем шаги ускорились, затем идущий побежал.

— Стоять! На месте! — повелительно крикнул высокий голос.

Я обернулась. Человек в длинном развевающемся плаще несся со всех ног, то пропадая в полумраке, то врываясь в освещенное факелом пространство. Подскочив ко мне, он без церемоний схватил меня за плечо и скомандовал:

— Бегом! Не оглядываться!

Мы взлетели наверх — в яркий свет и белое пространство гостиничной лестницы — и здесь, при электричестве, наконец-то разглядели друг друга. Передо мной стоял светловолосый парень с обветренным лицом, в поношенном средневековом одеянии, в грубых сапогах, с нездешним выражением зеленых глаз — словом, персонаж, при виде которого Ярослав-Богдан непременно рявкнул бы хулигански на всю улицу: «Толкиен мастдай!» Он вынул из кожаного кошелька, висящего на поясе, пластиковую карту-ключ от Серафимова номера, сунул мне:

— Открывай и входи.

Вид у него был такой, словно он собрался принимать бой, но еще не оценил силы противника и слегка из-за этого нервничает.

— Кто вы? Где Серафим?

— Открывай, — повторил он и бесшумно выхватил меч.

Длинная узкая полоса стали возымела на меня какое-то гипнотическое действие. Ледяными, негнущимися пальцами я проделала нужные манипуляции с карточкой и дверной ручкой. Парень глянул поверх моего плеча, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Я прислонилась к косяку, а он остановился на середине комнаты, напряженный, прислушивающийся.

— Где Серафим? — прошептала я.

— А то ты не знаешь! — тихо процедил он, цепко огляделся и пинком открыл дверь в спальню. Я замерла. Из спальни он прошел в ванную, затем заглянул за портьеры. Убедившись, что, кроме нас, в номере никого нет, гость в два прыжка достиг стола и хищно схватил сафьяновую записнушку.

— Э-э, — запротестовала я, — не трогай!

Он проворно занял позицию, в которой между нами оказался стол, и вполголоса посоветовал оставаться на месте. Воткнув меч в столешницу, раскрыл книжку и читал целую вечность. Перелистнул, подхватил выпавший листочек и, похоже, нашел искомое.

— Так и есть! — сказал он, поднимая на меня глаза. Их выражение мне не понравилось.

— Послушай, ты, маньяк… — слабым голосом начала я.

— Нет, это ты послушай! — Он легко перемахнул через стол и пошел на меня, держа меч в опущенной руке. — Мой учитель Таор Арнет попал в примитивную ловушку на доверии, и я пришел разобраться, кто и зачем это сделал.

Я недоуменно уставилась на него.

— Ах, какое невинное личико! — Он подошел вплотную. — Ты с самого начала работала на Джайв? Или она купила тебя по дешевке, пообещав издать твою книгу в «Рэросе»?

И внезапно ледяное спокойствие снизошло на меня. Страх и растерянность мгновенно ушли в пол, и я раздельно произнесла:

— Не надо гнать, юноша.

— Что?

— Я не верю ни одному твоему слову, — продолжала я. — Пока ты размахиваешь своей железякой перед лицом беззащитной дамы, я вижу, что у тебя нет иных способов вести разговор. А это значит, Серафим не учитель тебе. Вопрос лишь в том, кто ты на самом деле.

Он сощурился, отступил на шаг и, сказав: «Л-ладно», вбросил меч в ножны.

— Мое прозвище Горностай, — холодно сказал он. — Вольный мастер, неофициально числюсь в Центре помощником шестого ранга.

— Ирина, — отозвалась я. — Неофициально числюсь писателем. Вот и познакомились. А теперь расскажи, пожалуйста, все по порядку. Я очень беспокоюсь за Серафима, правда.

— Я задал вопрос и требую ответа! — возвысил голос Горностай.

— Хорошо-хорошо. Ни на какую Джайв я не работаю, никто меня не подкупал, хотя посодействовать изданию моей книги она обещала…

— Какого черта ты натравила снегля на советника Таора?

— Натравила? Снегля? Я?

— Какого черта ты это написала? — Потрепанный клетчатый листок взлетел к моим глазам. Надпись на нем была мне уже знакома: «Таор ранен. Снегль. Таор, единственный сохранивший самообладание, отталкивает короля и принимает на себя прыжок зверя. Вскользь упоминается в разговоре». Горностай с ненавистью смял бумажку в ладони.

— Это писала не я. Ты же видишь — не мой почерк.

— Ах, не твой?

Он уселся за стол, старательно разгладил смятое и принялся сличать с книжкой. Запустил пальцы в волосы и уставился в пространство:

— Не твой. Но очень схож с твоим.

— Это мог написать Серафим, — осторожно предположила я.