Королевская кобра

Мы действовали исключительно из засад, достаточно свободно выбирая себе место для боя. От опеки со стороны 41-го корпуса удалось отделаться, так как принимать на себя разношерстную чужую «роту» никто не хотел. ЗиС-6 – нештатная пушка, поэтому, как только заходил разговор о снабжении, так все командиры давали полный назад. Со складов дивизии сумели забрать четыре комплекта по 55 снарядов. Больше гранат на складе не было, только ОФы. Да и автомашин было всего шесть, все восстановленные, а еще требовался бензин и соляр. Остальные танки сидели на подножном корме, «стреляя» и подбирая снаряды к своим орудиям. Литовский брод выбрали потому, что знали, что все мосты, в том числе и у брода, заминированы. Пехота 41-го корпуса рванула на правый, восточный, берег Великой, как только увидела громадную немецкую колонну, которая накатывалась с запада на жидкую систему обороны в этом месте. 25-й УР находился севернее, и немцы хорошо это знали. Более того, на мост немецкая разведка не пошла, переправилась через брод, на котором мин и заграждений не было. «Не успели!» Разведку танкового полка мы тоже пропустили на этот берег, ей далеко не уйти, «основные» силы роты замаскировались правее, дорогу мы заминировали, там, где с двух сторон лес. С одной стороны – танковая засада, а со второй – противопехотное минное поле. «Пожалте бриться!» Наша «троечка» самоокопалась, проделав небольшую дорожку скрепером, который мы приспособили к танку, сняв его с разбитого грейдера вместе со всей гидравликой. Углубление и бруствер скрывали полностью корпус и гусеницы, а танк мог свободно менять позицию, перемещаясь вдоль всего участка с бродом. На этом берегу находилась небольшая команда подрывников от Псковского НКВД, на которую была возложена задача по обороне и подрыву моста. Задачу им поставили не мы, но они очень обрадовались подошедшей танковой роте и небольшому десанту на броне каждого из танков. Так как прямо из Черехи, то боеприпасов было завались, и пулеметов много. Зампотех куда-то слинял, сразу, как стало известно 2 июля, что немцы возобновили наступление и прорвали фронт на нашем участке, в 140 километрах от Пскова. Поэтому мы вскрыли еще один склад с боепитанием и вооружили поголовно всех пулеметами ДТ. Почти на всех у них стояли оптические прицелы. Мощная штука, жаль, что сошек не имелось. Бойцам приходилось с собой небольшие пенечки таскать и стрелять с них. Немецкий разведчик чуточку поспешил и, толком ничего не разведав, передал на тот берег, что здесь чисто, противник убегает по дороге. Так и было! Мы беглецов из 41-го не останавливали, чтобы не раскрывать собственные позиции. Двадцать выстрелов Евграфыч сделал с места, быстро и ни разу не промахнувшись. Немцы вначале ни черта не поняли, так как танки начали взрываться после каждого выстрела, давая огромное количество осколков, которые выкашивали цепь пехотного батальона, начавшего переправляться вместе с танками. Хлопчики на Т-28-х быстро разобрались с немецкой разведкой. Потом старшина приказал заводиться и менять позицию, чтобы так же накрыть немцев на левом фланге. Перебрались туда, там было похуже, немцы открыли швальный огонь по движущемуся кусту, бить приходилось с коротких, но промахов в этом бою Евграфыч не допустил. 50 снарядов – 50 танков противника. И пять гранат по скоплению немцев на противоположном берегу. Каша там была замечательная! Шрапнель выкосила огромное количество немцев, плюс загорелось большое количество автомашин. Они отошли, а в воздухе появились «лапотники». Изрыли нашу позицию бомбами, пришлось потом заравнивать. Перед второй атакой на берег вернулись пехотинцы и пять танков 41-го мехкорпуса. Наших снарядов у них не оказалось, и по плану это было их место обороны. Вечером мы отошли в Череху и утром приняли еще один бой за мост через нее. 41-й корпус начал отходить. Устойчивость его подразделений была около нуля. Включая командование корпусом. В Черехе склады просто ломились от боеприпасов! Позиция – удобнейшая! Нет, последовал приказ на отход, и мы двинулись вместе с ними. Противника удалось задержать всего на двое, с небольшим, суток.