Королевская кровь-11. Чужие боги

Они подошли к автомобилю: охрана по-прежнему их не видела, и Василина протянула старику руку на прощание.

— Я очень ждал этого решения, ваше величество, — произнес Его Священство, сжав ее ладонь. — В храмах других стран заметили, что, как только стало больше служб Жрецу, нежить начала подниматься куда меньше. Теперь и братьям моим, оставшимся в святилищах на захваченных территориях Рудлога, станет легче. От врагов их защищает сан и храм, но от нежити, когда ее слишком много, даже сила, данная Триединым, может не защитить.

Королева кивнула — она знала, что служители Триединого продолжают нести службу и после перехода городов и селений в руки врагов. Знала, что безропотно помогают иномирянам в зачистке катастрофически расплодившейся нежити, которая не разбирает, кого жрать, лечат своих и чужих. А еще они стали огромной агентской сетью — ведомство Тандаджи получало от них едва ли не больше информации, чем от своих сотрудников.

— Но почему вы не попросили меня ранее, Ваше Священство? — грустно поинтересовалась королева, которая последние несколько дней извелась, решаясь на этот шаг.

— Потому что, — строго сказал старик, глядя ей в глаза, — бывают долги, которые нельзя выплатить по подсказке. Иначе уроки не будут усвоены ни богами, ни людьми.

Он повел ладонью по кругу в благословляющем жесте, и такой вековой мудростью повеяло от него в этот момент, что Василина напомнила себе, что он не просто священник, а служитель Триединого — для которого боги Туры такие же его дети, как и люди.

Когда они ехали обратно, солнце, вынырнувшее из-за Константиновских часов дворца Рудлог, залило и дома на проспекте, и площадь Победоносца, и быстро тающий туман, и автомобиль золотисто-розовым, чистым сиянием, сделав Иоаннесбург совершенно праздничным. Королева, подставив лицо теплым лучам, улыбнулась — на сердце окончательно полегчало, словно прощальное благословение усилилось этим солнцем и этим сиянием. И на несколько минут, оставшихся до дворца, она позволила себе положить голову мужу на плечо и закрыть глаза, чтобы мысли текли своим чередом.

Иногда даже королевам нужна передышка.

Отчеты от друга Алины, Матвея, приходили нерегулярно: то он каждую ночь видел, что происходит с сестрой, то через день-два, то полноценно и долго, запоминая разговоры, то обрывками, из которых ничего не было понятно. Василина все перерывы воспринимала со страхом: вдруг в эту ночь он не увидел Алину потому, что она уже погибла?

«Живы, все еще в пути», — словно понимая, что нужно начинать с самого важного, писал Ситников в очередном отчете, и дальше королева уже читала с облегчением и тревожным ожиданием: может, они уже недалеко от портала и собираются прорываться? Вдруг отряду боевых магов во главе с Александром Свидерским пора начинать бой у перехода под Мальвой, чтобы заставить иномирян, охраняющих портал в Нижнем мире, перейти на Туру на помощь своим, и тем самым облегчить задачу путникам? Возможно, магам самим придется уйти на ту сторону — если хватит артефактов-стихийных накопителей для ведения боя в другом мире, — и дать Алине со спутниками сигнал, что здесь свои, что врага отвлекут, что можно идти на прорыв.

Василина уже отдала Александру пятьдесят камней, напоенных ее кровью — по числу магов его отряда, с пятью огнедухами в каждом амулете. Ради того, чтобы усилить этот отряд, недрогнувшей рукой подписала указ об ограниченном помиловании Черныша. Тогда же, на встрече с Александром Свидерским, которая произошла несколько дней назад в королевском кабинете в присутствии Тандаджи, случилось редчайшее событие — королева поспорила с мужем.

— На руках Черныша кровь сотен человек. Кто гарантирует, что он не предаст нас в самый важный момент? Не ударит в спину? — сказал Байдек резко, когда Свидерский озвучил просьбу о помиловании.

Собеседники расположились в комфортнейших креслах напротив королевского стола, но тема была сложной, и расслабленным выглядел один Тандаджи.

— Я и Алмаз Григорьевич, — ответил Александр Данилович суховато. — Поймите меня правильно, ваше высочество: я вполне разделяю ваши опасения. Мне как никому другому известно, насколько опасен Черныш, и даже я не полностью осведомлен о его возможностях. Зато я уверен, что никто не в состоянии обойти магическую клятву. Поэтому безопаснее связать его клятвами и заставить помогать нам, чем оставить, даже в стазисе, в любой из тюрем. Слишком силен, слишком опытен — кто знает, что у него припасено на случай стазиса?

— Я и не говорю о тюрьме, — Байдек, сжав подлокотники кресла, подался вперед. — Я говорю о том, что мага, покушавшегося на мою жену, нужно отправить в стазис и, пока он беспомощен, уничтожить как бешеную собаку. Даже не говорю — настаиваю.

— Я согласен с его высочеством, — ровно подал голос Тандаджи, который в разговоре до этого не участвовал.

— Ваше величество? — Свидерский взглянул на Василину. Мариан тоже смотрел на нее в упор, и она покачала головой.

— Я понимаю, что он заслуживает смерти, — сказала она, глядя только на мужа, — но имеем ли мы право разбрасываться таким ресурсом?