Королевская кровь-11. Чужие боги

— Это Данилыч сдурел. Хочет взять его в свой отряд. Сказал, что повязали старика кровной клятвой и он безопасен. Сейчас Черныша допрашивают, но предварительно его участие согласовали. Под ответственность Алекса. Если старик кого-то еще убьет, Алекс пойдет под суд с ним в паре.

— Гениальная кадровая политика, — буркнул барон, прижимая супругу еще сильнее. — Брать в команду свихнувшегося мага, который приложил руку к убийствам половины королей Туры и самого Алекса чуть не угробил. Хотя если он поможет вытащить Малыша… как там наш герой? Данилыч не говорил?

— Встретились с Четери. Идут к порталам.

— Ну слава богам. Этот дракон всем за Малыша надерет задницы. Хотя какой он Малыш. Уже вырос. Женился.

— Не стыдно тебе? — укоризненно хмыкнула Виктория. — Бедная девочка.

— Очень стыдно, — покаялся Мартин и тихо, давясь, засмеялся в плечо жене. — Клянусь, в эти дни только две вещи поднимают мне настроение: встречи с тобой и мысли о женитьбе Макса.

Они захихикали оба, завозились, целуясь, и замолкли только когда кто-то из бойцов зашевелился. Но ненадолго.

— Ты мой бедный. Такой уставший, — Вики гладила супруга по спине, по шее.

— А ты, Вик? Одни глаза остались, — Мартин сонливо подставлялся под ласку и в темноте разглядывал волшебницу. — Ты похожа на мою маму, знаешь?

— Ты это понял после шестидесяти четырех лет знакомства?

— Угу. Как увидел тебя сейчас. Она красивая была.

— Я помню, — пробормотала Виктория. — Ты нас знакомил на седьмом курсе.

— Очень красивая. Особенно, когда я маленький был. Потом, конечно, смерть отца и бедность ее подкосили. А в последние годы она сильно болела. И тоже остригла волосы, они выпадали из-за слабости. Вот посмотрел на тебя и увидел ее.

— Ты ее любил?

— Да. Так же сильно, как тебя, но по-другому.

— Ты мало рассказывал про нее.

— Мы с тобой ведь вообще мало говорили, Вик. Я про то, что твои родители погибли в автокатастрофе, узнал от Макса. Хотел пойти к тебе, поддержать… но ты тогда уже больше года была с Сашей. Не смог.

Они помолчали.

— Я давно о них не думала, — призналась Виктория. — Это ужасно, но, когда не думаешь, кажется, что они живут где-то в другом городе, и мы просто откладываем встречу.

— Я маму тоже нечасто вспоминаю, Вики, — Мартин зашевелился, поворачиваясь на спину, и волшебница положила голову ему на плечо. — Она ведь умерла, когда я уже работал и все мог дать ей.

— Я помню.

— Выкупил наше поместье и дом в столице. Братьев устроил на учебу. Она так радовалась, Вик. Очень любила наш дом. Тоже постоянно зажигала камины. Все наладилось, у нас были деньги, я ее баловал, она стала оживать… и вдруг умерла. Просто остановилось сердце, несмотря на то что я каждый день ее проверял. Надорвалась, поднимая нас. И поэтому я боюсь, понимаешь?

— Да, родной.

— У нас с тобой тоже только все наладилось. Я до сих пор поверить не могу, Вики, что ты моя жена.

— Я понимаю, Март. Понимаю. — Она поцеловала его в щеку. — Не бойся за меня.

— Обещай мне, что не будешь рисковать. Не полезешь спасать кого-то, подставляясь под удар. Даже меня.

— Конечно, — прошептала она уверенно. — Обещаю. А ты?

— И я обещаю.

— Мы оба врем, Март, — вздохнула она.

— Я знаю. — Он снова повернулся набок, к ней лицом. — Но хоть так, родная.

Рядом недовольно забормотали, и они опять замолчали. Из-за алкоголя и тепла наконец-то начала накатывать дрема, но они то и дело открывали глаза и смотрели друг на друга. Сплетали пальцы, продолжая общаться без слов, целовались, и поцелуи эти были на вкус, как счастье и горечь.

Дождь почти закончился, и тяжелые капли падали с полога в темноте: кап, кап, кап. Под этот мерный стук они и заснули, не размыкая рук.

Часть 1. Глава 2

Двадцать первое апреля, Инляндия, Люк

Его светлость Лукас Дармоншир несся в сторону Форштадта, обгоняя ветер. Ветер, посмеиваясь, иногда настигал его, распахивая большой полупрозрачный клюв и издавая насмешливое шипение. Обтекал, обидно показывал хвост из перьев-ветерков, и герцог, ревниво вытягиваясь в струну, снова вырывался вперед.

Он бесконечно любил мгновения таких стремительных полетов: ледяную свежесть небес и тишину, солнце, настолько яркое и близкое, будто можно протянуть лапу и потрогать его, родственную энергию, что пронизывает тело и бодрит, как прорубь. Разве может быть что-то желаннее этого?

«Марина», — вспомнил змей и, встрепенувшись, встопорщил перья и чуть не затормозил, чтобы развернуться обратно к Дармонширу. Но он летел уже около пяти часов, и только то, что белесые и ржавые осыпи холмов Форштадта уже виднелись впереди, остановило его. Люк нехотя, нахохлившись, помчался дальше, призывая себя к порядку.

Обещанное Луциусом окончание буйства гормонов в змеином облике никак не происходило. Да и в человеческом организм не отставал, но хотя бы не отключал мозг: с утра Люк все же смог заставить себя вылезти из теплой постели, в которой так хорошо и тепло спалось рядом с Мариной.