Королевская кровь-11. Чужие боги

Алина, чтобы не смущать тимавеш — место вокруг нее оставалось свободным, — опустилась на пол рядом с лордом Максом. А подумав, подвинулась к нему, прижалась к теплому плечу плечом, к бедру бедром. Закрыла глаза и отважно накрыла руку рукой.

И хотя Тротт даже не повернулся к ней, пальцы его дрогнули. А крыло его раскрылось за ее спиной, давая опору и согревая ноющую спину.

В промежутках между прибытием очередного гостя с халышем гости задавали вопросы, и Тротту приходилось долго, обстоятельно на них отвечать. Он делал это спокойно, словно читал лекцию.

Собственно, только на лекциях Алина слышала, чтобы он так долго говорил.

Тимавеш уже не помещались в доме и, принося угощение, выходили, чтобы встать у окон. Ребятня расположилась на ступеньках «лестницы». В доме становилось жарко, однако Четери все так же почтительно принимал подношения и делился тем, что у него просили.

— Ты не лопнешь? — вполголоса спросил у него лорд Макс.

— Ха, — отозвался Чет, — я по стаду баранов, бывало, съедал. Правда, — добавил он с сожалением, — в драконьем обличье. Но что не сделаешь ради дружбы между мирами, да? Точнее, ради того, чтобы нас мирно отпустили. Ты тоже тут болтаешь не потому, что внезапно к разговорам охоч стал.

— Не потому, — хмыкнул Тротт и тут же начал отвечать на очередной вопрос про Туру.

Медейра вернулась, когда рваная рубаха разошлась по рукам, а волосы дракона укоротились почти на треть, на ладонь спускаясь ниже плеч. Только прядь с Ключом по-прежнему оставалась длинной.

В руках колдунья несла плетеную шкатулочку, несколько молоденьких неши следовали за ней с одеждой. Она совсем не удивленно окинула взглядом гостей и поманила к себе Алину.

Принцесса поднялась, вслед за ней встал и Чет, заплетая волосы в короткую косу.

— Я, пожалуй, тоже пойду. Подышу, — сообщил он громко. — Но я вернусь!

— Сбегаешь? — проворчал Тротт.

— Да, — бессовестно согласился дракон, пробираясь меж гостей к выходу вслед за Алиной. — Спасаю свою жизнь. Множество чудовищ пытались меня убить, но ближе всего к успеху оказались эти добрые лесные люди. Ты был прав, я скоро лопну.

— Ергаху пришла пора помолиться, — перевел Тротт расстроившимся гостям.

Прежде чем выскользнуть за дверь, Алина успела увидеть, как те с сожалением, но и с пониманием закивали.

Четери

Дракон, выйдя из гостеприимного дома, сразу свернул за него, пробежал под палящим солнцем мимо круглой печи в сторону склона, обогнул с полсотни домов — действительно, поселок был очень крупным, — и помчался в лес. Ему неприятно и нетерпимо было чувство чрезмерной сытости, от которого клонило в сон, и единственным методом борьбы было движение.

Он раз пятнадцать оббежал вокруг долины, уклоняясь от встреч с местными жителями, по каким-то делам вышедшими в лес, углубился дальше, ради удовольствия промчавшись наперегонки с пугливой косулей, полюбовался на пестрых пташек, попрыгал по деревьям; забравшись на высокую вершину, посмотрел на равнину с порталами — не изменилось ли чего. Побежал дальше. И когда впереди показалось очередное серебряное озерцо зубчатой формы, вздохнул с удовольствием — искупаться сейчас было нелишним. Опасности водоемы, образованные на месте падения божественных доспехов, не представляли — он же пил из ручья, и вода просто показалась необычной и бодрящей. Да и вечером предстояло нырять в похожее — так что почему бы и нет?

Он снял чудом уцелевшие штаны, плотнее перевязал укоротившуюся косу и прыгнул в воду.

И едва не задохнулся от ледяного кулака, сжавшего тело, сдавившего грудь. Рванул вверх, к воздуху — но верха не было, и низа не было, а ледяной кулак все сжимался, грозя перемолоть кости, пробивая разрядами и обжигая левую руку.

Когда Четери очнулся, уже темнело.

Он лежал на дне совершенно сухого озера. Пальцы левой руки покалывало холодом.

Дракон сипло закашлялся, засмеялся — все-таки жив, хоть и глупостью не заслужил этого. Повернул голову, поднес к глазам руку… и восхищенно помянул свою божественную матушку.

Ладонь его от запястья до вторых фаланг пальцев была словно залита зеркальной сталью или серебром, совершенно неощутимым — будто и не было там ничего. А на костяшках при сгибании появлялись шипы. Небольшие, с полногтя высотой, и очень острые, но при этом исчезающие, когда Чет подносил к ним палец потрогать.

Он бы полежал так, приходя в себя, ибо обретение чудесного артефакта — наверняка части доспеха местного водного бога — высосало из него все силы: ноги и руки дрожали словно после недельного забега по раскаленной пустыне. Но красноватые солнечные лучи неумолимо двигались вверх по стволам деревьев, предвещая скорый закат. Нехорошо было оставлять товарищей одних перед испытанием. И «молитва» уже затянулась до неприличия, как бы добрые тимавеш не обиделись.

А еще очень хотелось жрать.

Поэтому дракон сел, скрестив ноги, и разогрел тело глубоким дыханием — когда живот на выдохе чуть ли не прилипает к позвоночнику, а диафрагма ходит вверх-вниз, как рычаг, раздувая легкие. Голова, закружившись поначалу, приобрела ясность, руки и ноги перестали дрожать.

Это ненадолго, но ему хватит.