Королевская кровь 11. Чужие боги

В следующий раз Алина очнулась оттого, что ее почти швырнули на землю, – и увидела, как на поляне шагах в тридцати от нее медленно валится с приземлившегося раньяра всадник с рогом в руках, в который он так и не успел подуть – из шеи у наемника торчал нож, а Четери метал второй.

Принцесса, лежа на боку, то глядела на свое крыло, разорванное пополам – между перьев виднелась красная подзажившая плоть и белый остов кости, – то словно во сне наблюдала, как Тротт убивает рванувших ему навстречу двух бойцов, а потом на пару с Четери уничтожает озверевшую от крови стрекозу, обрубая ей крылья, пронзая шейное сочленение. Как Тротт жадно глотает из фляги воду, глядя на нее, Алину, а затем подходит и берет ее на руки.

– Даже если нас не видели, раньяра обнаружат, – сказал он. – У нас есть несколько часов, чтобы оторваться.

После следующего пробуждения принцесса пошевелилась и попросила:

– Поставьте меня на землю, профессор. Я уже могу идти.

Она действительно чувствовала себя гораздо лучше. Да, болело крыло, но из тела полностью ушли слабость и онемение, и голова была свежей, без спутанности и мути последних часов.

– Конечно, – буркнул он, не останавливаясь. И выполнил ее просьбу очень нескоро – когда остановка действительно понадобилась, ибо выпитой воды было многовато.

Темнело. Разболелась голова. Было ощущение, что кто-то сдавливает ее ладонями. Но Алина, шагая вслед за Троттом, не жаловалась – не хватало еще, чтобы из-за нее шли медленнее.

– Впереди угодья лорха, – сообщил Четери, возникший между деревьями. – Похоже, мы вышли из мест обитания многоножек. Я не стал его трогать. И так наоставляли маяков для погони.

– Да и если обойти, а не убивать, будет быстрее, – согласился Тротт. – И наших преследователей он задержит, если таковые будут.

Алина, продираясь меж кустов, поморщилась – спину прострелило болью.

– Как ваше крыло? – тут же отреагировал профессор, подходя ближе. Коснулся перьев – и она поджала пострадавшую конечность к спине.

– Терпимо, лорд Макс.

Он нахмурился, но не успел ничего ответить – сквозь пение птиц впереди послышались знакомые щелчки, посвисты, и принцесса дернулась, хватаясь за нож.

– Похоже, паучишка не хочет нас упускать. Я схожу, посмотрю, что там, – подмигнул ей Четери. – Макс, подождите, пока я уведу его, и двигайтесь дальше. Я найду вас. Надо бы оставить для преследователей ложный маячок подальше отсюда. Идите сколько сможете, затем найдите убежище и ждите меня.

Он перепрыгнул через ручей и помчался туда, где вдалеке меж стволов видна была уже туша паука, спускающегося от паутины на землю.

Тротт присел у воды, чтобы наполнить флягу, а Алина обессиленно прислонилась к папоротнику, на секунду прикрыв глаза. Голову снова сдавило болью. В ушах звенело будто отголосками далекого разговора, на краю сознания слышался какой-то навязчивый зуд.

– Попейте еще, – попросил Тротт. Она открыла глаза – он протянул ей флягу, затем оглянулся туда, где Чет, заложив вираж почти перед носом паука, погнал его за собой в сторону. – Вы очень бледная. Не свалитесь в обморок? Сейчас нет времени лечить вам крыло.

– Я дотерплю до вечера, лорд Макс, – Алина поднесла флягу к губам.

– Придется, – сказал он сочувственно.

Она пила и пила – и напиться не могла. Голова болела по-прежнему, в ушах стихало жужжание, и Алине казалось, будто она отрывается от земли, хотя так же крепко стояла на ней. Принцесса даже склонилась, чтобы убедиться в этом, заодно оглядела исцарапанные колени и вздохнула, прикрепляя флягу обратно к поясу.

В голове вдруг зазвенело – будто лопнула струна, – и боль ушла. Стало так легко, что Алина покачнулась.

– Готовы? – спросил ее Тротт.

– Секунду, – она склонилась над ручьем, чтобы плеснуть воды себе в лицо, и затем сорвалась с места вслед за спутником.

Они бежали очень долго, обходя полянки вехентов и ловушки лорхов, всматриваясь в небо – не видно ли раньяров. Алина то и дело оглядывалась – сердце было неспокойно за Четери. Затем от усталости оглядываться перестала. Они шли весь остаток дня, и вечер, и полночи, не меньше – даже Тротт в конце концов начал спотыкаться, а Алина и вовсе брела, безразличная ко всему, голодная и вымотанная.

Наконец профессор остановился у огромного папоротника с узкой щелью у самых корней. Они кое-как протиснулись внутрь, в полость ствола, и рухнули на древесную перегородку. Алина стащила с себя сумки, оперлась спиной на стенку и закрыла глаза. Крыло дергало нещадно.

– Повернитесь чуть боком, – приказал Тротт, дотянувшись до ее спины. – И поешьте что-нибудь, пока есть возможность. Завтра ее может не быть.

Алина с неохотой – двигаться не хотелось – развязала сумку. Лорд Макс колдовал над ее крылом – под перьями растекался холодок, сломанную кость перестало дергать, боль отступала. Принцесса достала мягкую лепешку, плетеный туесок с сухими сырными шариками – их полагалось запивать водой. Сунула один в рот, повернула голову, потребовав:

– Откройте рот.

– Зачем это? – буркнул Тротт.

– Не мне одной надо есть, – ворчливо отрезала она, протягивая лепешку дрожащей от измотанности рукой. – Ну же, профессор!