Королевская кровь-11 (СИ)

   - Поэтому дар-тени ждут, – подытожил Тандаджи. - Но мы ищем варианты, ваше величество. Например, арестованный Львовский – сильный менталист. И темный, который имеет связь с Лортахом. Он готов сотрудничать, и мы продумываем спосoб безопасно доставить его к Ситникову. Возможно, ему удастся поработать с ним во сне. Но проблема в том, что я ему не доверяю. Однако в бункере нашего управления содержится еще один сильный темный, возможно, удастся склонить к сотрудничеству его – он не агресcивен, но отказывается говорить. Пока это все детали, которыми я бы не хотел вас утомлять. К сожалению, как я и сказал, результата нет.

   Когда совещание закончилось, королева попросила Тандаджи задераться – и он остался стоять у двери, недвижимый и монолитный, как кусок холодного камня.

   - Мне сообщили о гибели вашего сына, полковник. Я бесконечно сочувствую вам и вашей супруге, - сказала Василина, волнуясь. Лицо тидусса, всегда равнодушное и спокойное, не могло стать ещё недвижимей – но стало, словно все мышцы на нем закаменели. – Если вам нужно несколько дней провести с семьей, пожалуйста…

   - Благодарю, ваше величество, – ровно ответил Тандаджи. – Мы уже попрощались с Диди. Я продолжу работать. Чтобы другие дети остались живы.

   Он поклонился и вышел, не дождавшись разрешения королевы – и эта рассеянность была единственным, чем он проявил ту боль, которая плескалась сейчас в нем.

***

Майло Тандаджи, прoйдя по залу Управления мимо затихающих сотрудников, глянул на двери к Стрелковскому, но все же направился к себе – нужнo было подумать в тишине. В кабинете он сыпанул в кружку с надписью «Спокойствие побеждает все» кофе, залил кипятком и, морщась от противного вкуса, опустился в кресло.

   Приедет домой и сварит себе настоящий. С корицей и солью,такой, какой любил Диди. Сварит для себя, для матушки, для Таби и невесток…

   …Надо было плюнуть на честь и гoрдость и держать сыновей здесь, под боком. Они так же служили бы Рудлогу, но Диди был бы жив…

   И кто-то другой погиб бы в Угорском котле.

   Тидусс закрыл глаза, закинул в глотку остатки обигающей горькой бурды – и, выдохнув, смахнул набежавшие слезы. К дурман-траве он не прикасался специально, чтобы не осквернять память о сыне, не притушать ее, а вот дрянной кофе позволял отвлечься и сосредоточиться.

   Итак, все попытки ментально «подключиться» и передать информацию Алине удлог через Ситникова провалились. Возможно, смог бы помочь Хань Ши или его старший сын, но один сейчас в районе провинции Сейсянь, где ждут открытия следующего портала, а второй остался во главе империи, да и чтобы добраться до Рудлога, потребуется немало времени – Зеркала и телепорты не работают.

   Свидерский с Алмазом Старовым обещали заглянуть к Дорофее сегодня ночью и попробовать воздействовать на Ситникова вдвоем. Можно было бы привлечь на помощь и Черныша, но рисковать, подпуская ничем не брезгующего мага к двоим, от которых зависит судьба Туры, не решился никто.

   Тандаджи, поколебавшись, насыпал себе ещё кофе и, помешивая ложечкой кипяток, пошел к Стрелковскому.

   Игорь сидел за столом с аккуратнейшим образом разложенными бумагами и папками и, просматривая досье с секретной лазурной лентой наискоcок, тоже пил кофе. На его плече была траурная фиолетовая лента – Стрелковский знал сыновей Tандаджи с их детства и разделял его горе. Увидев коллегу, приветственно махнул рукой: присаживайся.

   - Я ненадолго. Хочу одолжить у тебя Дробжек, – сообщил тидусс, оставшись у входа. - Надо разговорить и привлечь к сотрудничеству еще одного молчуна. Который в бункере у Дорофеи сидит.

   - Уперcя? – понимающе проговорил Стрелковский.

   - Скорее, закрылся, - поправил его Тандаджи. – Апатия, общается только со священиком,исповедовался ему. Жаль, что служитель принципиален и тайну исповеди хранит стойко.

   - Он и не может рассказать, - Игорь потеребил шестиугольный знак Триединого, висящий на цепочке на шее. – Расскажет – потеряет силу. А записать не пробовали?

   - Tы ли мне это предлагаешь? - едко вопросил Майло.

   Стреловский усмехнулся.

   - Греха на служителе тогда не будет.

   - Увы, - так же едко продолжил тидусс, – отец Олег не только принципиален, но и умен. Использовал щит на время исповеди. Поэтому мне и нужна Люджина.

   - Я только за, - проворчал Игорь. - Хоть ко всем допросам ее привлекай, главное, чтобы избавилась от мысли поехать к матери. А то получит от нее письмо и затем ходит задумчивая – на лбу написано, что размышляет, не податься ли ей обратно на Север, к партизанам.

   - Люджина – разумная женщина, – напомнил Тандаджи. - Где она сейчас, кстати?

   Игорь взглянул на часы – половина одиннадцатогo утра.

   - Через полчаса появится. Она сейчас консультирует как психолог в пансионате при Первом военном госпитале, – Стрелковский встал, чтобы долить себе кофе. - Каждый день там утром и вечером.

   - А ты говоришь, уйдет на фронт, - усмехнулся тидусс. – Она себе свой фронт нашла здесь, полковник.

   - Дай–то боги, – буркул Игорь. Посмотрел на свои бумаги. – Ты ее прямо сегодня хочешь направить к Дорофее, Майло?