Королевская кровь

В одном месте труба поворачивала под прямым углом сначала в одну сторону и почти сразу возвращала нормальное направление. Ума не приложу, для чего это было сделано, однако именно там я уже почти уверился, что затея моя провальная. Как же я проклинал собственные идиотские идеи! В тот момент казалось совершенно очевидным, что путь через канализацию просто невозможен. Что нужно возвращаться назад и придумать что-нибудь поумнее или понаглее – например, нанять местных разбойников и устроить штурм. Что угодно лучше, чем тащиться по темной трубе по уши в дерьме! От того, чтобы немедленно последовать собственному решению, меня удержали две вещи. Во-первых, собственное упрямство. Было до слез жалко зря потраченных усилий. Пусть это всего лишь разведка. Пусть я пытался настраивать себя на неудачу. Но теперь, после, как мне казалось, стольких часов под землей в этой вонючей кирпичной кишке, казалось просто невозможным пожать плечами и сказать себе: «Ну что ж, это было напрасно, попробуем по-другому». Второй же причиной невольно послужила Говорна. В самый ответственный момент шаманке вздумалось связаться со мной посредством магии. Я чуть не выронил фонарь, когда неожиданно почувствовал, что со мной пытаются говорить.

«Что?!»

«Ты там как, в порядке? А то тут Инга интересуется, не сгинул ли ты еще и не нужно ли тебя вызволять! Я ей говорила, чтобы не беспокоилась, но она вся извелась, бедняжка. Говорит, ты наверняка в какое-нибудь дерьмо вляпаешься!»

О, как же я хотел высказать все, что думал в этот момент по поводу пророческих способностей актрисы!

«Передай, чтобы не беспокоилась, – попросил я, могучим усилием воли подавив ругательства, рвущиеся наружу. – И не отвлекай меня, пожалуйста».

Вернуться несолоно хлебавши после такого было невозможно, и я принялся ввинчиваться в узкий проход. Ассоциации, которые меня при этом преследовали, хорошего настроения не добавляли. «Как символично – застрять в этой кишке и задохнуться насмерть! – подбадривал я себя. – Вот уж первородные порадуются, если когда-нибудь узнают! Тот, чьим именем они пугают детей, сдох, застряв в трубе для стока дерьма». Впрочем, мне удалось не доставить такой радости эльфам – узкое место я все-таки прошел. И вскоре даже нашел выход – небольшой люк в своде трубы, который, похоже, использовался на случай засора. Без особой надежды я толкнул створку, которая неожиданно легко поддалась, правда, огласив окружающее пространство при этом таким скрипом, что я мгновенно уверился: вот сейчас я буду раскрыт. От неожиданности я присел, отпустив крышку люка, за что был вознагражден звонким ударом, когда она встала на место. В принципе, после этого происшествия лучшее, что я мог сделать – это отправиться восвояси, надеясь, что прибежавшая на шум охрана побрезгует проверять, что за крысы завелись в канализации. Но я, конечно, не стал так поступать. Честно говоря, к тому моменту обратный путь по трубе пугал меня больше, чем возможная встреча с охраной. Поэтому я просто замер на несколько минут, дожидаясь возможной реакции. Пережить эти несколько минут оказалось чуть ли не сложнее, чем пробраться через искривление трубы. Пока я был чем-то занят, можно было хоть немного отвлечься от дикой вони, но стоило замереть и затушить фонарь, и обоняние, казалось, обострилось тысячекратно. Я отсчитывал секунды, замечал, что начинаю сильно частить и заставлял себя считать медленнее. Хотелось плюнуть на все и приоткрыть заслонку хотя бы чуть-чуть. Позволить себе глоток относительно свежего воздуха. «Зачем ты тут сидишь? – говорил я себе. – Если бы тебя услышали, то уже заглянули бы сюда!» И сам же себе возражал, что заподозри я проникновение, непременно постарался бы устроить гостю неожиданную встречу.

Я боролся с собой долгих пять минут, а потом еще пару минут терпел уже из чистого упрямства. А потом все же не выдержал. Подкравшись обратно к люку, я медленно-медленно приоткрыл створку. Ни одного луча света не проникло в трубу, и это очень обнадеживало. Осмелев, я полностью открыл крышку. Уверен, концентрация вони почти не изменилась, но мне казалось, что я вдыхаю чистейший воздух. Я не мог надышаться. Однако хотелось большего, поэтому, почти перестав бороться с собственными желаниями, я осторожно выпрямился. Теперь моя голова находилась вне трубы. Блаженство! Какое же блаженство просто выпрямиться и дышать! Захотелось даже сорвать с лица тряпку, которая уже пропиталась отвратными запахами, однако я сдержался. Вокруг по-прежнему было тихо, и я наконец-то выбрался из канализации. В помещении, в котором я оказался, не было окон, что обнадеживало. Это значило, что я выбрался не в какой-нибудь отдельно стоящей кладовке, что строение достаточно монументальное. Было бы обидно пережить все эти мучения для того, чтобы миновать только ограду поместья.