Королевская кровь. Горький пепел

– Пойдемте в дом, ваше высочество, – голос прозвучал раздраженно и глухо. – Неразумно здесь сидеть.

Сопение стало совсем уж угрожающим, и Богуславская еще и отвернулась, всем видом показывая, что разговаривать не собирается и никуда не пойдет. Плечи ее были опущены, и сама она казалась такой маленькой и невинной, что Максу стало совсем тошно.

– Алина, простите за эту сцену, – слова давались тяжело. – Я не хотел вас напугать. Поднимайтесь. Заночуете в доме, я покараулю у двери. Вам ничего не угрожает, клянусь.

Спина ее чуть расслабилась, но принцесса с отчаянным мычанием зарылась лицом в руки и замотала головой.

– Алина, – настойчиво позвал он.

Принцесса снова застонала в ладони.

– Уйдите, лорд Тротт, – попросила она невнятно. – Мне так стыдно!

– Мне тоже, – буркнул он.

– …Мне теперь стыдно на вас смотреть, профессор! – продолжала она, не слушая его. – Я, – добавила она отчаянно, – наверное, никогда больше не смогу на вас посмотреть!

– Ну, – пробормотал он, чувствуя себя идиотом, – когда-нибудь наверняка сможете. Не сразу, конечно. Но поймите вы, вам нечего меня опасаться. Я вас не трону.

– Вы бы себя видели, – она передернула плечами. – Я думала, вы меня там прибьете! А я не хотела подглядывать! – сердито выпалила она и подняла блестящие зеленью глаза. – Вам нужно было выбрать другое место, профессор! Если уж вы используете этих несчастных женщин!

Макс от облегчения привалился плечом к стене сарая. Слава богам, она ничего не поняла.

«Да она и не могла понять, – подумал он устало, посмотрев в невинную чистоту ее сердитых глаз и отводя взгляд. – Девочка шестнадцати лет. Что она способна понять? Что я не собирался этого делать, а потом уже и не мог уйти ни в какое другое место, потому что ее видел и хотел?..»

Он со злостью мотнул головой, сунул руку в бочку с дождевой водой и медленно провел мокрой ладонью себе по лицу, прогоняя непрошеные мысли.

– Я обещаю, больше этого не повторится, – сказал он сдержанно.

– Больше не будете делить с ними постель? – со странным глухим упреком спросила Алина.

– Не забывайтесь, Богуславская. Это вас не касается, – буркнул он, искоса поглядев на нее.

– Не касается, – зло и звонко произнесла принцесса и дернула крыльями. – Спасайте кого хотите, живите с кем хотите!

– Что за приступ детской ревности, ваше высочество? – сухо поинтересовался Тротт. Алинка, задохнувшись от эмоций и яростно сверкая глазами, вскочила. Сорочка была ей до бедер, и Тротт отвел глаза.

– О чем вы? Я очень зла на вас, профессор, потому что думала, вы цивилизованный человек, ученый! А вы заставляете этих женщин обслуживать вас! Как рабовладелец!

Макс раздраженно посмотрел на нее.

– Они мне не рабыни, – резко ответил он. – Что за фантазии, Богуславская?

– Фантазии? – Алина гневно сжала кулаки. – Вы пользуетесь ими, когда хотите! Бедные… одна слепая, вторая почти немая! Как вы можете использовать их?

– Я никого не заставляю, – бросил он жестко.

– А они могут отказаться? – спросила принцесса свистящим шепотом. – Могут? Они полностью от вас зависят, от вашего расположения, и у них нет никакой свободы выбора! Да они и не откажутся – они ноги вам готовы целовать за то, что вы их спасли, и другой жизни не знают. Но то они, а вы? Человек другого мира, другой эпохи! Как вы вообще можете? Они и так несчастные! Я думала, это ваш дар-тени так поступает, но ведь вы тоже, тоже!

– Вы глупый ребенок, – раздраженно произнес Тротт сквозь зубы, – который сует нос в отношения взрослых. Вырастете – поймете. Если повезет, и вы выживете здесь.

– Я не ребенок, – проговорила она угрожающе и низко. – Запомните это, наконец! Мне через месяц семнадцать! И даже если я слишком мала, я способна понять, что то, как вы поступаете, – это недостойно! Вы могли бы просто им помогать!

– В этом мире просто не помогают! – рявкнул он. – Да и в нашем это случается только в фантазиях романтичных девочек. За все всегда нужно платить!

– Вы и мне помогаете, – принцесса тоже почти кричала. – Так, может, и с меня потребуете такую оплату?

В течение нескольких секунд стояла мертвая тишина, в которой было слышно только злое дыхание Богуславской.

– Что за чушь вы несете? – процедил Тротт, зверея. Тон его стал ледяным, и он схватил принцессу за подбородок, заставляя смотреть на себя, выругался очень грязно. – Что. За. Чушь. Вы несете? Разве я позволял себе… – Он запнулся о понятную только ему правду и снова выругался, зло дернув головой.

Алина молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. Непонимающими. Сглотнула, опустила взгляд – Макс остро почувствовал, что почти раздет, и шагнул назад, убрав руку. Щеки ее начали краснеть, и в темноте румянец ощущался горячим, стыдным.

– Идите в дом, Богуславская, – тем же ледяным голосом приказал он. – Очень надеюсь, что наше путешествие не затянется. Вы уже надоели мне до чрезвычайности.

– Может, вам повезет и меня убьют раньше, – с не присущей ей ядовитостью проговорила принцесса. Голос ее дрожал от обиды, по щекам побежали слезы. – Вот тогда и освободитесь. От вашей надоедливой ноши.