Королевская кровь. Книга 1

— Зачем тебе все это? — спросила она, пытаясь выиграть время и вспомнить точную вязь мощного проклятия. Не было уверенности, что оно подействует, ведь ее враг был Черным, а проклятия — их стихия.

— Ваше Величество, — рассмеялся Смитсен, ощупывая, как слепец, защитный купол, — считайте, что я восстанавливаю историческую справедливость.

— Не понимаю, — произнесла она, отбивая в голове ритм проклятия.

— И не нужно, — произнес Черный, пытаясь найти тонкое место в защите. — Если бы не ваше желание сохранить трон, сегодня не было бы крови. Это только ваша вина, королева. Ваша и вашей немереной гордыни.

Краем глаза она увидела, что лежащий у стены Игорь шевельнулся, неуверенно поднялся. Одна рука у него висела, видимо, сломанная, изо рта шла кровь. Пытающийся распутать защитное заклинание Черный ничего не заметил. Он поддел пальцем одну из светящихся нитей купола, что-то прошептал, и защита лопнула со звенящим звуком, как мыльный пузырь. В этот же момент королева накрыла детей щитом и ударила по врагу со всей мощью, так, что в зале посыпались стекла, а бегущего к ней Игоря сбило с ног.

Смитсен остался стоять, хоть и выглядел теперь, как обугленная головешка, а глаза его, утратившие все человеческое, сверкали змеиной зеленью сквозь спекшиеся глазницы бывшего когда-то Фабиусом Смитсеном.

— Упрямая, — прохрипело существо, и, падая в агонии, выпустило в сторону королевы шипящую черную кляксу, стремительно врезавшуюся ей в область груди. Дети закричали. Ирина понимая, что не успевает, дернула, уже сгибаясь от невообразимой боли, амулет, висящий на груди, раздавила хрупкое стекло в руках, и прокричала, давясь кровью, несколько слов, намертво зазубренных еще в глубоком детстве.

Сзади воцарилась мертвая тишина.

Умирая, она видела бегущего и падающего перед ней на колени Игоря. И сквозь льющиеся от невообразимой боли и осознания скорой смерти слезы, судорожно комкая влажной рукой то самое платье, пропитанное кровью, она все-таки успела прошептать ему: «Игорь… тоже тебя люблю».

Алмаз Григорьевич Старов проснулся от настойчивого звонка в дверь. «Кого еще нелегкая принесла», — ворчал он про себя, проходя через ночной двор, и открывая ворота. Увидев стоявшего напротив ворот человека, он скривился, но жестом пригласил его войти.

О чем они разговаривали, неизвестно, но к себе он поднялся, качая головой и периодически тяжело вздыхая. Гость прожил у него две недели, и уехал так же неожиданно, как появился, получив то, за чем явился. Амулет, позволяющий обмануть защитные сигналки и отвести глаза тем, кому нужно.

Тем временем в стране было сформировано новое правительство, возглавляемое премьером Северяном. Часть дворян покинула Совет и разъехалась по своим владениям. Народу, взбудораженному смертью королевы и предшествующими событиями, объяснили, что королева пала жертвой своих интриг и понесла заслуженное наказание от неизвестного мстителя, безусловно, потерявшего голову от смерти своих родных на площади перед дворцом. Похоронили ее тихо и быстро на закрытом фамильном кладбище, и никто не видел, как через две недели после похорон на могилу королевы пришел человек, молча просидевший там несколько суток.

Агенты, работавшие на Стрелковского, в большинстве своем поувольнялись, не желая работать на предателей, и на его место сел один из тех, кто голосовал против королевы на памятном Совете. Были и попытки найти королевскую семью, которые не увенчались успехом. Несколько месяцев нанятые ищейки безрезультатно прочесывали страну. Рудлог был большим государством, и девочки с принцем-консортом словно канули в воду. Дружественные государства разорвали с Рудлогом дипломатические отношения, а Талия вообще грозила войной, и только уговоры короля Блакории позволило избежать полноценного военного конфликта. Верные королеве офицеры уходили со службы, Север объявил автономию и заявил, что преклонит колени только перед носителем крови Рудлог. Страна медленно впадала в хаос, потому что верные монархии люди не желали смириться с существующим порядком, а их противники у власти использовали все имеющиеся возможности, чтобы заткнуть им рот.

А еще через пару месяцев в Иоаннесбурге произошло первое убийство. Премьер-министр Северян, возглавивший правительство после смерти королевы и уничтожения монархии, был найден застреленным у себя дома, в своей спальне. На пропитанной кровью подушке следователи нашли игральную карту — красную королеву. Вслед за ним в течение месяца были убиты новый спикер Совета, два министра, заместитель Смитсена Щеглов и новый руководитель разведуправления. Сыскари сбились с ног, разыскивая неведомого убийцу, собирающего кровавую жатву и оставляющего рядом с жертвами свою красную королеву. Но тот словно был невидимым, и каким-то чудесным образом обходил и охрану, и щиты.

Генерал Бельведерский сидел в кресле библиотеки, когда открылось высокое окно веранды и в библиотеку вошел знакомый ему человек. Он был страшен — исхудавший, высокий, с заросшим бородой лицом. Только глаза горели яростным огнем фанатика, огнем без тепла, огнем поломанной души.