Королевская кровь. Книга 2

— И себе забрать не можете?

Ответом были испуганные взгляды и качание голов.

— Понятно, — проговорила Ангелина, перехватила тяжеленное, готовое треснуть от драконьей щедрости блюдо, подошла к окну и высыпала содержимое на землю. Вчерашние подарки неаккуратной грудой все еще лежали под окном, и убирать их никто не собирался.

Заодно она заметила и маячивших в некотором отдалении стражников, и работников, что-то делающих в саду.

Служанки смотрели на нее с плохо скрываемой укоризной. Вообще мимика у тех представителей этого народа, которых она уже видела, была очень живой, богатой, скрывать чувства они не умели, и поэтому все было понятно, даже если они переговаривались на своем языке.

Суреза тем временем принесла несколько цветных платьев, видимо, за одной из дверей круглого холла скрывалась гардеробная, мягкую кожаную обувь без каблука, что-то похожее на туфли на небольшой платформе. Каблуки тут, видимо, были неизвестны, к Ангелининому облегчению. Помогла ей одеться — платье было легким, с широкой талией, приятным к телу, темно-зеленым, в ярких цветах; и со своими черными волосами, которые она заплела сама в косу, с пышной грудью и попой, она стала похожа на тидусску, из кочевых их представителей. Лицо, правда, после вчерашнего полета было красным, обветренным и обгоревшим. Но выглядела свеженько, в духе ориентального фольклора. Не хватало только обилия украшений, но без этого обойдемся. Хотя, как она заметила, даже служанки носили серьги и браслеты. Женщины Востока всегда любили золото, это она отметила еще в эмиратах.

Поинтересовалась, сколько времени. Почти полдень, как она и думала. Уселась в кресло, в мягкие подушки, и младшие служанки засуетились, обслуживая госпожу и не давая ей самой положить того, что хочет. Пусть так, раз здесь так принято.

Но не успела она сделать и пары глотков восхитительного, чуть горьковатого цитрусового лимонада с привкусом каких-то сладких ароматных ягод, как дверь открылась, и снова появился красноволосый Владыка, коротко приказавший «Выйдите!». Прислужницы поклонились, метнулись к выходу.

В другой раз она бы возмутилась тому, что мужчина врывается в ее спальню, не спросив разрешения, да и в ее дворцовой жизни это было невозможно, а в ее деревенской посторонних мужчин, готовых ворваться в спальню, не наблюдалось вовсе. Но сейчас она просто наблюдала за тем, как он проходит к столику, располагается в кресле, сбросив на пол подушки. И молчала. Сейчас он все скажет сам, а кричать «что вы делаете!» и «ах, какой наглец!» не в ее привычках.

Мужчина тоже молчал, разглядывая ее, и принцесса сделала еще несколько глотков, поставила фарфоровый стакан, взяла приборы и начала аккуратно есть. Он тоже положил себе немного мяса, овощей, и присоединился к трапезе. Молча долил ей лимонада, когда она допила, передал вазу с фруктами, когда потянулась. Возможно, он пытался играть на нервах или испытывал ее, но молчание ее совершенно не раздражало и не волновало. Только не ее. А вот момент, когда он откроет рот и заговорит — заставлял немного напрягаться. Совсем чуть-чуть. Как и то, что он иногда поглядывал на нее, жмурился, как кот на солнце, и, кажется, удерживался, чтоб не потянуться.

Наконец, поздний завтрак закончился, а молчание продолжалось. Они сидели на креслах, он откинувшись, она прямо, смотрели друг на друга, и никто не хотел сдаваться первым. Это было бы смешно, если бы не напряжение, накапливающееся в воздухе, и не понимание того, что даже легкий смешок, который, казалось бы, мог бы разрядить обстановку, будет тоже признанием поражения в этой битве характеров. В воздухе вдруг запахло грозой и снегом, и Ани сделала над собой усилие, чтобы выровнять эмоциональное состояние.

Дракон принюхался, чуть улыбнулся, и совершенно спокойно, будто не было длительных минут игры в гляделки, спросил:

— Почему ты не принимаешь золото? Ты считаешь эти украшения недостойными тебя?

Говорил он будто чуть с придыханием, голос был низкий, вибрирующий и гулкий, будто звук большого тяжелого барабана, и совершенно точно не похож на обычный человеческий. Да и вообще он сам был немного неземным, непривычным.

Ангелина еще немного помолчала, наслаждаясь тем, как от этой паузы улыбка уходит с лица ее похитителя. Успокоиться удалось удивительно быстро.

— У нас не принято принимать украшения от мужчин, не являющихся родными или близкими. Это оскорбительно. А уж от незнакомых мужчин, про которых даже не знаешь, как их зовут, тем более.

— Мое имя Нории Валлерудиан, ветвь дома Вайлертин, — прогудел он, испытывающе глядя на нее. Будто что-то ждал?

— Ангелина Рудлог, — коротко представилась принцесса, пытаясь вспомнить Вайлертинов и понимая, что где-то она уже имя этого рода слышала. У нее была отличная память, но то ли слышала давно, то ли упустила, как несущественную деталь.

— Я знаю, — усмехнулся дракон. Когда он улыбался или щурился, с него слетала томность и полубожественность, будто он спускался на землю. Снова оглядел ее с ног до головы. Ангелина сидела с прямой спиной, аккуратно сложив руки на коленях, и ждала продолжения.