Королевская кровь. Книга 4

— Ваш уровень подготовки прекрасен для начала работы в министерстве, но никак не для подъема такого сложного направления, как закрытая страна, с которой у нас до сих пор не подписан мирный договор, — сказал он без обиняков. — Однако я признаю ваш уникальный опыт и рассчитываю, что он поможет. Я выделил вам помощников из работников министерства для организации службы и крайне рекомендую прислушиваться к их советам и работать вместе. Потом, когда войдете в курс дела, сможете менять их, пока же этого делать не стоит. Признаться, выездная дипломатическая служба — непривычный вариант, но за неимением другого будем работать так. И, ваше высочество, я буду требовать с вас отчеты в том же порядке, как и с других заместителей.

— Я только приветствую такой подход, — подтвердила Ани ледяным тоном. — Благодарю вас за встречу, господин Кинкевич.

С утра в Теранови уже выехали несколько человек — им поручено было найти здание для дипломатической службы, обговорить условия сотрудничества с администрацией города, а Ани изучала список подчиненных, большинство из которых было куда старше нее, и предложенных им постов, смотрела личные дела — и понятно было, что работа в министерстве по Пескам велась и до ее назначения, иначе невозможно было бы подобрать людей и организовать их переводы за такое короткое время. Значит, она заняла чье-то место — еще один повод выкладываться, чтобы доказать, что не зря.

В ее покои постучали, зашла секретарь, остановилась у входа.

— Звонил следователь из отдела Тандаджи, Ангелина Викторовна, — сказала она, глядя в блокнот, — сообщил, что интересующая вас Валентина Комарова долгое время находилась в районном госпитале, перенесла несколько операций, на неделе ее привезли в дом в Орешнике, где она сейчас и проживает с матерью и детьми.

Ани поджала губы, посмотрела на папки с личными делами.

— Благодарю, Вероника Сергеевна. На сегодня вы свободны, — помощница с легким недоумением поглядела на нее, но кивнула, — завтра с утра жду вас здесь.

Секретарь вышла, а Ани, поколебавшись несколько мгновений, взяла трубку и набрала номер.

— Отец, хочу съездить к Валентине в Орешник, — сказала она, — поедешь со мной? Да, сейчас. Да. Тогда жду. Нет, я не хочу привлекать внимание. Попрошу боевых магов из гвардейского корпуса — когда за нами прилетали листолеты, они были на борту, должны были запомнить ориентиры.

Майор Васильев, оставшийся за командира гвардейской части и королевской охраны в отсутствие Байдека, быстро организовал сопровождение, гвардейский маг открыл телепорт — и вскорости Ангелина и Святослав Федорович уже стояли у заснеженного двора своего бывшего дома. Охрана молчаливыми тенями окружила их — было уже темно, Орешник светил окнами низеньких домов и немногочисленных пятиэтажек, на улице народу не было. Одна половина их расколотого дома, видимо, не выдержав тяжести снега, рухнула, и старый двор напоминал безжизненное кладбище — с той лишь разницей, что на кладбищах все же чистят снег.

В соседкином доме светилось одно окошко, и поздние гости пошли к дверям по хрустящему снегу, постучались.

— Сейчас, сейчас, — раздался из-за дверей голос Валиной мамы, заскрипела щеколда, дверь открылась, и пожилая женщина некоторое время с изумлением всматривалась в посетителей.

— Слава, ты, что ли? — наконец, сказала она. Что-то соображая, перевела взгляд на Ангелину, на охрану за спинами гостей.

— Да мы вот в гости, тетя Рита, — с неловкостью произнес Святослав Федорович. — Пустите?

— Конечно, конечно, — засуетилась старушка, все всматриваясь в Ангелину. — Да не снимайте одежду, холодно у нас.

В доме действительно было холодно и темновато — несмотря на топящуюся печку. Резко пахло жареным салом, яйцами и кислым молоком, на плите грелся чайник, а за столом сидели старшие мальчишки, одетые в сто одежек, и из больших кружек пили козье молоко — тут же стояла большая банка, покрытая марлечкой. Ани огляделась. Обстановка оскудела. Не было телевизора, радио — Валька любила слушать приемник и громко комментировать новости — пропал чудесный буфет, книги из шкафа.

— А где Валя? — спросила Ани. — Теть Рита, это я, Ангелина. Не признали?

— Не признала, как признать, ваше высочество, — радостно и одновременно печально сказала Рита Дмитриевна, — а Валя вон лежит, спит она. Она много спит теперь.

Ани с тяжелым чувством подошла к кровати. Там, укрытая одеялами, лежала ее подруга — болезненно желтая, усохшая, с поседевшими волосами. И не скажешь, что на три года всего старше Ангелины.

— Что с ней, тетя Рита?

— Да, — сказала старушка, опускаясь на стул у окна, — в коме лежала несколько дней, сразу прооперировали — а выздороветь никак. Шкаф кухонный настенный ей на голову упал, Ань. Гематома пошла, позвонок какой-то поврежден. Вот и лечили ее, лечили, да и отправили к нам. Слабенькая совсем — встанет, давление скачет, до уборной по стенке ползет, спит все время, забывает все. Назначили кучу лекарств, вот, ходит к нам Степановна, уколы ставит. Массаж прописали и процедуры, так на бесплатные надо возить в район, а как нам ее возить?