Королевская кровь. Книга 5

Тренер неохотно кивнула.

— Идите на старт, Богуславская.

И она пошла. Но перед этим еще раз взглянула на башню ректора. Окно было открыто, но никого там не было. Показалось? А если этот гад стоит там и наблюдает за ней? И насмехается?!

На старте перевела дыхание, сосредоточилась. И по свистку понеслась вперед под дружные подбадривающие возгласы одногруппников. И как-то все пошло хорошо — и дыхание держалось ровно, и ноги будто сами собой ускорялись, и дорожка ложилась под подошвы мягко, пружиняще. Она почти летела, будто у нее вдруг выросли длинные и быстрые ноги. И добежала-таки. Одногруппники свистели и кричали «Молодец!» и «Давай, Алинка!!!»

— Ну? — с волнением спросила она преподавательницу. — Как? Сколько?

— Сдала, — удивленно сообщила та, и Алинка аж подпрыгнула от счастья. — Почти впритык, Богуславская. Но сдала. Умница!

Алинке стало стыдно — тренер явно радовалась за нее. Но Наталья Геннадьевна тут же построжела и добавила:

— Теперь давай отжимания и на турник.

Принцесса потерла влажные саднящие ладони о штаны и побрела туда, где уже начинали выстраиваться студенты для отжиманий.

— Время для медитаций тоже дадим, — успокаивающе говорил Алекс. Макс докурил, мрачно подумал, что обед сегодня уже не светит, — и потянулся за еще одной сигаретой, чтобы заглушить голод. И снова пошел к окну. Как раз чтобы застать счастливо прыгающую рядом с преподавательницей Богуславскую.

Он выпускал дым, Алекс за спиной что-то бубнил, то уговаривая, то обещая, и Макс с удовлетворением подумал, что к своему счастью отказывался от всех предложений возглавить то или иное учебное заведение. Потому что такого терпения у него точно никогда не было. И не будет.

Тем временем внизу юные спортсмены отжимались — и среди них, провисая корпусом и застывая на дрожащих руках, Богуславская, — кидали мячи, подтягивались. Когда-то и ему было непросто осилить двадцать движений на турнике, первую норму для парней. А сейчас предел мечтаний пятьсот движений на пальцах левой руки. Тротт пошевелил плечами — рубашка натянулась, мышцы приятно заныли. Хорошо. Действительно, хорошо.

Сигарета почти дотлела, когда к турнику на спортплощадке подошла очень упорная принцесса. Он наблюдал за ней даже с каким-то азартом, смешившим его самого. И с первого же рывка вверх понял, что не осилит. Тело болталось, ноги она старалась держать прямо, а нужно было помогать ими, сгибая. Но девчонка упорно толкала себя наверх, касалась подбородком перекладины и валилась обратно, давая лишнюю нагрузку на мышцы. И перерывы между подъемами становились все больше. Вот сделала пятый… повисела… Шестой.

Он затянулся и усмехнулся одними губами.

Седьмой. И повисла — и Макс очень четко увидел капельки пота на ее затылке и то, как почти соскользнули с турника тонкие пальцы. Зажал сигарету губами, мгновенно экранировал преподавателя, выставил руки, прикрывая глаза и чувствуя, как далеко внизу он обхватывает ее за талию, — и потянул легкое тело вверх. Медленно, осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Девчонка дернулась и замерла, послушно двигаясь к перекладине.

Раз. Другой. Третий.

Ну, хотя бы ума хватило не завизжать.

Сигарета обожгла губы, и он с отвращением выкинул ее в окно. И отошел — в тот самый момент, когда принцесса спрыгнула на землю и начала растерянно оглядываться.

— Договорились. Ждем вас в феврале, уважаемый Той Дэ, — Свидерский завершил разговор, положил трубку и с наслаждением потянулся.

— Кофе? — спросил он. — Правда, теперь я готовлю его сам, очень странно себя чувствую, когда напитки мне подает герцогиня.

— Зачем тогда брал? — сухо поинтересовался Макс. — Для красоты? Бумагами тоже сам занимаешься?

Ректор улыбнулся.

— Нет, с бумагами худо-бедно работает Екатерина, — он достал из стола стопку документов, протянул Максу. — Подписывай, а я сделаю кофе. Или, может, пообедаешь со мной?

— Не нужно, — Тротт быстро просматривал документы. — Времени нет, Данилыч. Сейчас у меня лекция у первого курса по Основам стихийных закономерностей, а до нее нужно еще вернуться домой, у меня в лаборатории центрифуга на таймере стоит. И до вечера нужно по максимуму успеть с делами, а то завтра несколько часов выпадает — с утра студентов тренирую, потом зачет у первого же курса.

— Мне иногда страшно за тебя, Малыш, — Алекс все же пошел к кофемашине, включил ее — вдруг успеет впихнуть в друга чашку? — Кажется, что однажды ты просто упадешь и умрешь от переутомления.

— Не умру, — буркнул Тротт, не поднимая взгляд от бумаг, — пока не закрою все долги точно.

— Ну а поскольку ты тут же наберешь новых задач, — Свидерский поставил перед ним кофе, — то будешь жить вечно!

— Да будет так, — проворчал Макс, поколебался, но под насмешливым взглядом друга все же потянулся к чашке. Выпил в несколько глотков, дочитал, кивнул удовлетворенно, взял со стола ручку и быстро расписался там, где это было необходимо.

Но из кабинета Свидерского Тротт не сразу отправился домой. Он вышел из Зеркала на первом этаже университета, у настороженно воззрившихся на него каменов. Впрочем, настороженность эта имела явный оттенок глумливости.