Королевская кровь. Книга 7

Дуновение ледяного ветра по ногам стало ощутимее. А эхо шагов исчезало, таяло в выползающих из переулков, из подвалов домов белесых щупальцах тумана. Солнце все так же жарило сверху, но вскоре и оно закрылось белой дымкой, превратилось в яркое пятно. Туман все уплотнялся. Маги невольно сдвинулись ближе. И вдруг купол моргнул раз, другой – и показалось, что они ослепли. На городок опустилась густая, непроглядная темнота.

– Черт, – восхитился Мартин, пока они быстро зажигали Светлячки, рассредотачивая их вокруг группы, – что бы это ни было, я хочу знать, как оно это делает. Щит, непроницаемый для света!

– Вопрос, – тихо проговорила Вики, и голос ее звучал глухо и бесцветно во тьме и тумане, – зачем оно это сделало… Не заблудиться бы…

– Не заблудимся, – уверенно успокоил ее Александр. – Осталось около километра. Через три перекрестка должен быть ориентир – старое маленькое кладбище, – затем храм и мы в центре. Справимся. Тут минут пятнадцать идти максимум.

Они шли дальше, и никуда не девшееся давление страха усиливалось темнотой. Светлячки сквозь полосы тумана отражались в молчаливых окнах, и казалось, что там, за ними, кто-то шевелится, следит за проходящими людьми. Да и сам туман начал принимать странные формы – высокие струи его, как пламя свечей, колебались, погружая друзей то ли в дремоту, то ли в транс, и Александр периодически оборачивался, проверял – не отстал ли кто. Они все были опытными и делать этого не нужно было, но от привычки контролировать свою группу не так-то просто отказаться. Как и от привычки ожидать опасность с любой из сторон.

И он всматривался в темноту, смаргивая – глаза от мерцания Светлячков и колебания тумана начали слезиться. Друзья следовали за ним – он слышал шаги, краем глаза отмечал их фигуры.

- А вот и кладбище, – проговорил ректор магуниверситета вполголоса. Справа из тумана проступила низкая оградка, черные остовы сухих деревьев и шестиугольные камни надгробий. Они уже прошли закрытые ворота кладбища, когда Алекс уловил среди надгробий движение. И чуть не пропустил момент, когда из-за ограды на него прыгнула черная лоснящаяся тварь с заплывшими бельмами глазами. А за ней – еще с десяток.

– Стернихи, – проворчал он, привычно разворачивая в руках светящуюся цепь и активируя доспехи, – теперь понятно, зачем нужна была темнота. Надо зачистить кладбище, иначе они начнут жрать спящих. Тут должно быть немного работы.

Ему никто не ответил, и Свидерский, хлестнув цепью первую бьющуюся о его щит тварь, недоуменно обернулся.

Друзья его исчезли.

Ректор выругался, поднимая руку и посылая в небо огненный столб – тот в черноте растекся по огромному куполу, а туман от жара рванулся в стороны, обнажая узенькую улочку с отходящим от нее переулком. Совершенно пустую улочку, которая снова стала затекать густым туманом.

Первым порывом было броситься на поиски пропавших, но Алекс Свидерский долго служил в армии и научился расставлять приоритеты вопреки личным желаниям. Друзья его не детсадовцы, что бы ни случилось, защитить себя смогут, и несколько минут, которые нужны на уничтожение восставших, он потратить может. А спящие люди в городе от нежити себя не защитят. Да и оставлять за спиной несколько десятков тварей недальновидно.

А дальше Александру стало не до удивления и тревоги – потому что стоило погаснуть последним всполохам огня над головой, как стернихи словно взбесились, колотясь о щит своими черными обезьяноподобными телами, пытаясь пробить его лапами-крючьями. Конечно, они не могли причинить ему вреда – и Свидерский методично и быстро расправился с нежитью, взглянул за ограду, оценивая, стоит ли выжигать кладбище одним ударом и тратить резерв на такую мелочь, и все-таки решил поберечь энергию.

За воротами уже ковыляли десятки безобразных фигур – и он шагнул туда, сбил цепью тяжелый засов на замке – и сам рухнул на землю, потому что на него сверху обрушился страшный удар, сдирающий щиты, пытающийся вдавить в брусчатку. Алекс даже вздохнуть не успел – как ворота распахнулись, и один из восставших прыгнул на него, легко пробивая ослабевший щит и вцепляясь крючьями в доспех. Свидерский, не понимая, что у него с реакцией, просто изжарил стерниха, чувствуя, как бежит по руке кровь и стараясь не смотреть туда. Времени на восстановление щита не было – дальше Алекс работал цепью, как молотом, уворачиваясь от прыгающих туш, рассекая их в полете, и под конец, не беспокоясь уже о сохранности кладбища, пустил на него огненный вал, надежно запекший беспокойные кости под землей.

И уже после этого посмотрел на руку. И побледнел. Предплечье было рассечено до кости, и глубокая рана уже начала чернеть по краям, а из порваных вен толчками вырывалась кровь.

Александр сжал зубы, пытаясь преодолеть вечную свою слабость – боязнь вида собственной крови, зашарил рукой по поясу – найти антидот прежде чем залечивать рану, – и тут голова его закружилась, и он рухнул на мостовую.