Королевская кровь. Книга 9

Они доехали до дома. Люджина дремала в кресле, и ее дыхание раздувало мех на воротнике, и Игорь, припарковавшись во дворе, пару минут подождал, глядя на нее.

Удивительно самодостаточная. Дробжек вполне могла бы прожить без него, уйдя в свои леса, и не нужен он был ей как опора. Но отчего-то же она выбрала его…

Будить ее не хотелось, но он все же осторожно коснулся ее плеча и проговорил:

— Люджина, просыпайтесь. Приехали.

Она потянулась, не открывая глаз, едва слышно промычала что-то.

— Почему вы не хотите выйти за меня замуж? — серьезно спросил он у ее розовой щеки и носа — всего, что выглядывало из пышного мехового воротника.

— Шеф, — простонала она глухо и угрожающе, так и не открывая глаз. — Вы прямо сейчас хотите услышать ответ на этот срочный вопрос?

— Хотелось бы, — он едва сдержал улыбку, так потешно она сердилась.

Северянка зевнула и наконец-то открыла глаза. И некоторое время внимательно разглядывала молчащего Стрелковского — пока он не потянулся к ней и не поцеловал. И мирно-сладким был тот поцелуй.

— Вы же умный, Игорь Иванович, — сказала она ему в губы, когда он чуть отстранился. Сказала с улыбкой, повернулась и нажала на ручку двери. — Сами догадаетесь.

— Опять ваши психологические штучки, — проворчал он, выбираясь из машины. Люджина услышала, довольно кивнула.

— Они, шеф. Они самые.

Они проводили Анежку Витановну, которая все прошлые дни гостила у Игоря дома, и нескольких северян из бывших пленных до телепорт-вокзала Иоаннесбурга. Там царил хаос. Множество людей толпилось у телепортов — все спешили перейти туда, куда было нужно, пока снова не начнутся перебои.

Из портала, над которым было написано "Великая Лесовина-Иоаннесбург" спешно выносили тяжело раненных, тут же дежурили скорые городских госпиталей. Обратного прохода пришлось подождать.

— Мам, может, не пойдешь? — безнадежно и тихо спросила Люджина у Анежки Витановны, закутанной в плотный пуховик, в каких-то камуфляжных теплых штанах, шапке, плотных рукавицах и с тяжелым рюкзаком на спине.

— Не малодушничай, Люджинка, — строго сказала Анежка Витановна, притянула ее к себе, поцеловала в лоб, потрепала по голове. Приманила к себе потенциального зятя, похлопала его по плечу.

— Вы берегите себя, Анежка Витановна, — попросил Игорь Иванович. Мама Дробжек отмахнулась.

— Да что мне сделается?

— Мало ли что, — усмехнулся Игорь. — Вы у нас женщина боевая. Вон пленный тха-нор в жены взять грозится.

— Козел он, а не тха-нор, — сказала старшая Дробжек с явным и серьезным омерзением. — Пропалывать от таких надо нашу землю, Игорь Иванович. Я-то сама не боец, так хоть ребятам помогу — будут накормлены и обстираны.

— Открыли, Анежка, — вмешался в разговор один из северян, Милослав Вотжеч, поглядывая на засветившийся портал. Часть бывших пленных еще находилась в королевском лазарете, куда их определили по протекции Стрелковского, там же лежала и молоденькая медсестра Элишка, а Вотжеч от лечения отказался и все эти дни рвался обратно, на свой Север.

Ну, — Анежка Витановна тоже оглянулась на засветившийся портал, — правда пора нам, пора. Будет связь и где зарядить телефон, позвоню. Не реви, Люджинка. Не реви, кому говорю. Ребенок размазней родится.

Она еще раз стиснула дочь, у которой предательски покраснели глаза, в крепких материнских объятьях, и направилась к телепорту вслед за товарищами, не оглядываясь. А Люджина со вздохом задрала голову, проморгалась и тоже отвернулась.

— Пойдемте домой, Игорь Иванович, — позвала она. — Устала, сил нет, а завтра опять с этим старовековым хвастуном говорить…

Игорь кивнул и взял ее за холодную руку.

— Пойдем, — согласился он. — Домой.

ГЛАВА 3

Вторая половина марта, Дармоншир, Марина

Почти две недели я уже не видела Люка. Месяц март уже перешагнул через середину, а муж мой только иногда появлялся в фортах, не соизволив даже на минуту заглянуть к семье.

Ко мне.

Прошла эйфория от появления у дверей замка мобильного госпиталя и от того, что Люк так быстро исполнил мою просьбу. Благодаря ему, у нас теперь было достаточно лекарств и оборудования, но мы все еще отчаянно нуждались во втором хирурге и других специалистах, потому что весь врачебный персонал замка работал на износ.

Теперь я жалела, что не попросила его остаться хотя бы на завтрак, не поговорила с ним немного. "Знаешь, я скучаю, — сказала бы я. — Я хочу впиться в тебя ногтями и кричать, так я скучаю".

Я обманывала себя. Вряд ли я удержалась бы от того, чтобы не укусить его в очередной раз.

Люк, конечно, был занят жизненно важными делами. Это я понимала, как и то, что он не прячется от меня и тоже предпочел бы быть рядом, пусть наша жизнь в последнее время напоминала поле битвы, чем готовиться к битвам реальным.