Королевская кровь. Книга третья

Сверкание клинков, мышцы, отвыкшие от такой нагрузки, друг-соперник с гибелью в горящих глазах, пружинящее, изгибающееся тело, сталь, проносящаяся у ресниц, свист отсроченного поражения, пустота внутри, дающая возможность выжить. Забыто все — где ты, кто вокруг, есть только близкая, улыбающаяся и танцующая смерть напротив. И снова уход от удара, и столкнувшиеся лезвия болью отдают в запястья и предплечья, а клинок противника чуть касается твоего лица — и на губах вкус крови, и внутри все раскрывается, закипает восторгом, изливается боевым безумием, и смеется Мастер, отбивая твои атаки, и ты улыбаешься в ответ.

Сколько это длится, неизвестно, времени нет и не было никогда. И оружие в ваших руках будто начинает жить своей жизнью, великодушно оставляя вам право держать его и просто следовать за движением, скорость все возрастает, и лезвия двигаются так быстро, что кажутся свистящими сверкающими полукругами, сталь уже не звенит — поет, гудит, стонет от удовольствия.

В воздухе капельками тянется красная россыпь — на плече наставника едва заметный порез, и Четери ускоряется совсем невозможно, хохочет, разворачивается — и вдруг мир останавливается, гулко бьется сердце, дрожат руки, в кадык почти упирается поющий, вибрирующий клинок, светло улыбается Мастер, и пахнут, пахнут горьким цитрусом цветы на апельсиновых деревьях.

Ты переводишь дыхание, слизываешь кровь с щеки, поворачиваешь голову к галерее — огненная пульсация бушующей ауры так сильна, а адреналин после боя так бьет в голову и чресла, что единственное желание — схватить ее и унести, продолжить бой там, где мужчина всегда победитель и побежденный, хозяин и самый верный раб.

Принцесса бледна — короткий взгляд глаза в глаза, и она резко разворачивается и уходит. И тут же возвращаются звуки: — Молодец! — орет Четери, хлопая его по плечу, пищат женщины, возбужденно гудят его соплеменники — Он его задел! — и солнце такое яркое, жаркое — и все равно не может сравниться с ней мощью и красотой.

Взбудораженные, разгоряченные боем драконы окружили Мастера и Владыку и внимательно слушали разбор драки, Чет объяснял, показывал, повторял движения, Нории внимал рассеянно. Провел большим пальцем по щеке, залечивая порез, слизнул кровь, принял от подошедшего слуги тяжелый кувшин с водой, чуть отошел, чтобы не забрызгать гостей, и стал обливаться. Хороший сегодня день.

Ангелина Рудлог сбежала. Сбежала!

Все это было для нее слишком. Невыносимо. Проклятый дракон, проклятая страна и вся эта чрезмерность вокруг лишают ее разума.

Но как можно справиться с столь неумолимым торжеством чувств, с увиденной ею гармонией контрастов? Оглушающая тишина и пронзительная, вибрирующая песня стали, резкий запах мужского азарта и нежный, горьковатый — цветов, жаркое солнце и сверкающая прохладная водяная пыль, опасность и смертоносная красота, взгляд полыхающих жизнью зеленых глаз, от которого перехватывает дыхание — и приходит понимание, что все это время ты и не дышала.

Изнутри тяжелыми волнами накатывала паника, грозя захлестнуть с головой и сломать едва удерживаемые стены самообладания.

Она ворвалась в свои покои, напугав служанок, ушла в спальню, сбросила туфли, вытащила мешающий гребень из волос — ненавидя проникающую в помещение жару, не дающую остыть, успокоиться. Скинула платье и нагишом прошла в темную, пахнущую влагой и травами купальню, расколотила в раздражении горшочек с мылом, швырнув его в зеркало — чтобы не видеть растерянность и беспомощность на своем лице.

Боги, как же хочется домой, в порядок и прохладу, туда, где все понятно и где она все способна превозмочь. Где она точно знает, кто она, и нет силы, могущей заставить ее изменить себе, опуститься до состояния полуразумной дурочки, которой можно манипулировать. Как же стыдно.

По зеркалу ломаной паутиной бежали трещины, и принцесса прижалась лбом к прохладному стеклу — потому что искала точку опоры внутри себя и не находила более. Стояла долго, затем выдохнула и пошла наружу — плавать. Дела подождут, пока она будет возвращать себе привычный и упорядоченный мир.

— Я, похоже, пропустил забаву, брат? — Энтери, только вышедший во двор, с недоумением осматривался — к собравшимся у фонтана мужчинам подходили драконицы, им тоже было интересно, и участвовавшие в боях расступались, уступая место. Слуги быстро выставляли на широкий бортик фонтана напитки, свежие лепешки с теплым хлебным запахом, холодное мясо, зелень — видимо, Зафир распорядился, чтобы господа могли подкрепиться. Кто-то из драконов налил из кувшина в высокий стакан лимонад, подал его Чету — а Мастер все говорил, забыв про текущую по плечу кровь.

— Четери горячил кровь, — усмехнулся Владыка, — напомнил мужчинам, что вода, если ее не греть, превращается в лед. Жаль, что тебя не было.

Нории вылил на себя второй кувшин, фыркнул, взял из рук слуги полотенце и начал вытираться.