Королевская кровь. Книга вторая

Мужчина уже дышал ровно, глаза его закрылись, а сзади, от стеклянной стенки камеры, послышался восхищенный вздох. Тротт оглянулся.

— Игорь Иванович, я все-таки попрошу оставить меня одного, — недовольно произнес он.- Дело требует крайней концентрации, и если, не дай Боги, кто-нибудь чихнет, кашлянет или телефон зазвонит, получите вашего информатора в невменяемом виде в лучшем случае. И попросите, чтобы снаружи тоже никто не двигался, не ходил мимо дверей и не разговаривал. Это крайне важно.

Стрелковский кивнул, искоса глянул на виновато напрягшуюся напарницу.

— Понаблюдаем из-за стекла. Оно звуконепроницаемое. Пойдемте, капитан. Снаружи можно дышать.

Макс подождал, пока стихнут шаги за дверью, присел на стул у изголовья койки. Вытянул руки вперед, прикрыл глаза, чтобы перейти в ментальный магический спектр. И начал рассматривать блок.

Ставил его явно эстет. Блок напоминал радужный куст чертополоха, выросшего колючками вниз на зоне воспоминаний. В центре его ярко-красным клубком нитей светился запрет, напоминающий распустившийся мак. Тронь неосторожно такую колючку или «цветок» — и жертве блока станет очень больно. А тронувшего может и снести отдачей.

Кого угодно, только не его, Макса.

И природник, шевеля длинными пальцами, как пианист, стал аккуратно окутывать весь «куст» мягкой оболочкой, чтобы потом уже спокойно удалить опасные для разума колючки и распутать клубок запрета. Обычный блок он снял бы за пару минут, но здесь работа предстояла долгая. Но и интересная.

Стрелковский с Люджиной наблюдали за действиями менталиста в соседнем помещении из-за огромного тонированного стекла. Капитан Дробжек огорченно вздыхала.

— Вот это уровень, Игорь Иванович, — поделилась она своей печалью. — Мне до такого никогда не дойти, даже если бросить все и заниматься только ментальной магией. Он так же легко работает с потоками, как матушка с вязанием. Смотрите, это же невероятно!

Игорь видел только Тротта, изображающего музыканта, и возбуждение напарницы его забавляло.

— Не переживайте, Дробжек. Пусть каждый занимается своим делом. Вы, кстати, ведь опять не обедали?

— Вечером поем, — буркнула она, опуская глаза.

— Идите сейчас, — приказал он. — В столовой неплохо кормят, а я понаблюдаю. И, кстати, зайдите к Тандаджи. Он выписал вам денежное довольствие на приобретение нескольких комплектов одежды. Заедете после работы в магазины, купите себе еще платьев и прочих женских штучек.

Капитан закаменела.

— Не сердитесь, Люджина, — мягко попросил Игорь Иванович, не давая ей высказаться. — Мне лично все равно, в чем вы будете ходить, но по роду службы нам придется посещать различных людей и мероприятия самого разного уровня. Где нужно соответствующе выглядеть. И если вы порвете свой наряд, задерживая очередного преступника, я хотел бы быть уверен, что у вас есть, во что переодеться. А раз это нужды управления, то и заботиться об этом обязано управление. Машину мне предоставило именно оно. И я ничуть не чувствовал себя обиженным.

— Но…, - начала она резко.

— Не оспаривайте приказы, капитан, — перебил ее Стрелковский. — Выполняйте.

— Так точно, — хмуро пробормотала она и ушла.

Тротт встал только через час, повернулся к стеклу, кивнул. Его выпустили из камеры, и он долго мыл руки в уборной управления, вышел, тщательно оттирая их бумажной салфеткой.

— Снял, — сказал он неторопливо и удовлетворенно, и, глядя на восторженно улыбающуюся Люджину, улыбнулся в ответ, почти незаметно, но вполне по-человечески. Игорь с недоумением смотрел на него, потом перевел взгляд на помощницу. — Но сразу предупреждаю, будет спать около суток, это нужно, чтобы заросли повреждения от блока. Их немного, но рисковать не нужно.

— Сутки — очень уж долго, — расстроенно озвучила капитан их общую мысль.

— Увы, — инляндец выбросил салфетку в ведро, — иначе никак. Зато будет здоров и в своем уме. Я вам больше не нужен?

— Спасибо за помощь, лорд Тротт, — Игорь протянул руку и они попрощались крепким рукопожатием. А вот руку Люджины рыжий профессор пожал мягко, и пожелал удачи.

Вечером того же дня Алина сосредоточенно слушала Дмитро Поляну, который провел ей первый урок. Что-то она уже выучила с Эдиком, что-то освоила сама. Ее привыкший к систематизации и порядку ум с радостью впитывал общие модели и схемы для выведения формул, а когда начали получаться простейшие упражнения, она чуть не прыгала от восторга. Матвей, чтобы не мешать, ушел на кухню, готовить и болтать с соседями, и она периодически слышала его гулкий бас из-за двери. Жаль, что ее способность манипулировать потоками и прочими формами стихий была крайне слаба.

Дмитро периодически выходил курить, и она шла с ним на балкон, кутаясь в сунутую Матвеем огромную тяжелую куртку, которая свисала ниже колен, слушала его живые объяснения. Куртка хорошо пахла, хотя она не могла бы определить, чем, и, самое главное, была теплой.