Королевская кровь. Сорванный венец

– Алмаз Григорьевич может подойти? Это Евгений Инклер, у меня важная информация.

– Он в лаборатории и ноги мне оторвет, если я его потревожу. Извините.

– Он вам ноги оторвет, если не потревожите, это я гарантирую. Слушайте, молодой человек, и передайте в точности и прямо сейчас. Их нашли, и, скорее всего, через два-четыре часа они будут в Высоком Совете. Думаю, им не помешает авторитетная поддержка.

– Не-е-е-ет, – протянул парень, – я в логово к Деду точно не полезу. Я не самоубийца.

Люк тихо втянул в себя воздух. Все-таки даже для его хваленой выдержки иногда наступает предел.

– Как вас зовут, молодой человек?

– А вам зачем? – не сдавался практикант. Кажется, Кембритч начал понимать, почему для Алмаза выбор между растением-людоедом и любимыми студентами был так непрост.

– Сделаете что сказал – получите компенсацию за моральные страдания. Пятьдесят тысяч руди. Клянусь богиней.

Студент помолчал.

– Меня зовут Дмитро Поляна, я учусь в столичном МагУниверситете на седьмом курсе. Сейчас все передам. Если останусь жив, ищите меня там.

Люк положил трубку, чувствуя, как разнылась проклятая нога. Сейчас в душ, а потом он напьется. Со смаком и размахом.

Завтра все уже будет по-другому.

Через два часа в кабинете ректора Магического университета Александра Свидерского открылось Зеркало, и оттуда шагнул самый невыносимый из всех его преподавателей. И пребывал этот человек отнюдь не в хорошем настроении.

– Отлично, все бестолочи здесь, – пробурчал он, окинув взглядом мирно пивших до его прихода чай бывших учеников, а ныне ректоров, придворных магов и титулованных ученых. Они смотрели на него как на оживший ночной кошмар.

– Алмаз Григорьевич! – Виктория подскочила, бросилась обниматься.

– Все такая же эмоциональная, – недовольно высказался старый маг, тем не менее приобнял повисшую на нем выпускницу его лучшего курса. Виктория улыбнулась, а Старов, обойдя ее, глянул на застывших с чашками мужчин.

– Я говорил, Свидерский, что твой образ жизни тебя до добра не доведет, – сварливо сказал маг, цепко оглядывая сильно постаревшего ученика. – Потом зайдешь ко мне, поговорим. Мой кабинет не трогали?

– Нет, – Александр с трудом поднялся, пошарил в ящике своего стола, протянул ключ. – А вы какими судьбами, Алмаз Григорьевич?

– Решил провести с тобой индивидуальный практикум по считыванию ауры, ученичок, – ехидно отозвался старый кошмар, пролевитировав к себе ключ. – Но раз вы все здесь, практикум будет групповой. Отправь птичку в Высокий Совет, там вот-вот появятся девицы Рудлог, надо поприсутствовать, придержать дураков. Как каркнет – зови меня. Я – работать, пока не будет информации, не мешать, а то прокляну.

И он вышел из двери, оставив после себя неприятное впечатление – будто и не было этих многих лет после выпуска, достижений, регалий и прочей чепухи, бледнеющей рядом с этим могущественным стариком.

Глава 3

Конец сентября, зал Высокого Совета, Иоаннесбург

Ангелина

В парламенте царило уныние, иногда прерываемое кратковременными ссорами между достопочтимыми мужами и дамами. Все были на пределе, и дело явно шло к совсем не благородному мордобою. Делегаты разных партий плевались друг в друга оскорблениями, хватали за грудки, оппозиция, выступая, порицала премьера Минкена, принявшего решение известить население страны о поиске принцесс, да еще и раскрыть все карты, униженно моля сбежавших девчонок вернуться. Ведь под такие гарантии ими будет сложнее управлять!

Премьер, наблюдавший за дебатами с каменным лицом, в очередной раз сравнивал парламент времен королевы Ирины, где он был далеко не первым членом Лоялистской монархической партии, и нынешний бардак, больше напоминающий битвы грузчиков в порту. Все-таки твердая рука для эффективной работы необходима, особенно этим упивающимся собственной значимостью аристократам. Иначе получается как сейчас – потерянное впустую время, интриги и тормозящее на каждом шагу законотворчество. Да и как может быть иначе, если большинство находящихся в зале думает прежде всего о своей выгоде и о том, как ослабить конкурентов, и мало кто готов работать ради страны и для страны. Слава богам, что верные люди еще оставались, их было около трети, и это примиряло премьера с остальными пустословами.

Над делегатами, словно насмехаясь, нависала пустая защищенная королевская ложа, сверкая мерцающим гербом рода Рудлог. И море людей, что стояли за окнами со свечками, тоже совсем не добавляло спокойствия. Потому что испуганный народ непредсказуем.