Королевская невеста-затворница (ЛП)

Матиор кладет свою руку поверх моей. Его темная кожа так отличается от моей, молочно-бледной, а его рука кажется совсем детской в сравнении с моей.

— Я этого не забуду, Халла.

Я крепко сжимаю его руку и жду, когда наступит мой конец.

Глава 2

МАТИОР

Шестнадцать лет спустя

Я смотрю на погребальный костер моего отца. Жаркое пламя вздымается прямо к небу. По ночной тишине плывут звуки обрядовых песен. Народ обращается к небу и звездам, воспевая деяния великого короля Алистера. Они рассказывают о бесчисленных кровавых битвах, что выиграл отец. О том, как он превратил племя циклопов в грозное царство, которого стоит бояться. О его завоевании Ишрема и соседней Алассии, жители которой сложили оружие, стоило только просочиться слуху о том, что король варваров обратил свой взор в сторону их королевства. Снова и снова звучат песни о многочисленных подвигах Алистера. Пусть некоторые и не совсем правдивые, но все, несомненно, выдающиеся и прославляющие его имя.

Эта ночь для прекрасных слов в честь павшего короля. Время поднимать кубки и прославлять великого воина. С утра же снова будут ждать дела королевства и проблемы завоеванных территорий, которым нужно постоянно уделять внимание, а мой народ будет приветствовать нового короля, но эта ночь только для него. По крайней мере, так должно быть. Советники отца уже начинают кидать в мою сторону вопросительные взгляды.

И, к сожалению, теперь я именно тот, кто должен дать им все необходимые ответы.

Я потираю шрам над глазом — знак моей воинской силы. Десять лет назад я принес его в жертву Богу Арону Тесаку, как доказательство того, что мне не нужны оба глаза, чтобы быть искусным бойцом. Свирепому воину-циклопу достаточно и одного, чтобы безжалостно убивать своих врагов. Эта традиция моего народа стара как само время, но я с готовностью ей подчинился. В этот день я стал мужчиной. И хотя глаза давно нет, иногда шрам зудит.

Я снова прикрываю глаз повязкой и скрещиваю руки на груди, демонстративно глядя на погребальный костер. Краем глаза внимательно наблюдаю за ишремским послом. Человеку хватило наглости явиться посреди праздника и требовать от меня ответов.

Что ж, он их получит на кончике моего копья, если только посмеет прервать обряд.

Но у человека, видимо, остались хоть какие-то мозги. Он бросает на меня встревоженные взгляды, но близко не подходит, не решаясь беспокоить, пока я отдаю дань уважения отцу. Я праздную вместе со своим народом, вплетая голос в канву песни и поднимая рог за рогом во имя него. Пью не каждый раз, но публика, собравшаяся у погребального костра, этого не замечает. Правда, людей это и не должно волновать, все, что от них требуется, — громко и радостно славить короля Алистера, рассказывая небесам о его великих деяниях, чтобы о них услышали боги. Время траура начнется завтра. А сегодня веселись народ, пей и пой, провожая бесстрашного воина в последний путь.

Час за часом бежит время, голоса становятся все тише, а огни костров тускнеют. С последними языками пламени заканчиваются и похороны моего отца. Я совсем без сил, но доволен. Мой отец отправляется к богам с великой честью.

Я накидываю на плечи подбитый мехом плащ и, оставляя погребальные костры позади, устало бреду к самой большой палатке в лагере. Теперь она моя.

— Всего на пару слов, король Матиор, — слышу я умоляющий голос за спиной и от злости сжимаю зубы.

Я так надеялся отложить решение всех вопросов до завтрашнего утра. Понимаю, о чем он хочет спросить, и прекрасно знаю, какой дам ему ответ. Всегда знал его. Но нет у меня ни времени, ни терпения объяснять что-то ему или кому-либо еще. Конечно, король не должен ни перед кем отчитываться… но воины и дипломаты — это абсолютно разные люди. Дипломатам всегда и везде нужны слова, даже когда я предпочел бы просто засунуть копье им в глотку.

Отца бы однозначно развеселила моя кислая рожа. Он бы подтрунивал надо мной и снова напомнил, что словесный спарринг — та же битва, которую король обязан уметь вести, и к ней нужно подходить так же серьезно, как и к сражению на поле боя. Горло сжимается от тоски, я чувствую глубокую печаль, что его больше нет, а мне придется занять его трон. Я бы отдал тысячу хороших лошадей, чтобы отец мог править вечно. Конечно, я всегда хотел стать королем, но совсем не так

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на человека, кутающегося в дорожный плащ и упрямо следующего за мной по пятам с кучей свитков под мышкой.

— Угли погребального костра моего отца все еще горят, — предостерегаю я посла. — Ты хочешь, чтобы я разжег новый огонь для твоих похорон?

— Понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, — говорит мужчина, невольно съежившись под моим взглядом. Где-то глубоко в душе я даже восхищаюсь этим человеком. Он прекрасно понимает, что может вызвать мое неудовольствие, но не отступает от своих намерений. — Король Матиор, в одном из ваших королевств зреет смута.

— В Ишреме. Мне об этом известно.