Королевская невеста-затворница (ЛП)

— Тогда давай присядем, — говорю ей я, указывая на брачное ложе. Халла согласно кивает, я подвожу ее платформе, сажусь, она садится рядом. В моих мечтах принцесса бесстрашно садится ко мне на колени, но не все сразу. Я подожду. Пока же Халла слишком напугана для чего-то подобного.

Я снова глажу ее по щеке. Принцесса переводит взгляд на воительниц.

— Это и есть те самые свидетели? Значит, они остаются? — шепчет она, словно боясь, что нас услышат.

Я утвердительно киваю.

— Их задача следить за тем, чтобы на тебя не было оказано давление и не причинен вред, если вдруг решишь передумать. В нашей истории было несколько случаев, когда войны, чрезмерно увлекшись процессом, игнорировали желания невесты. За что и поплатились, закончив с ножом в животе. — Я пожимаю плечами. — Думаю, все дело в том, что они как-то неправильно использовали свои языки…

Халла закрывает мне рот ладонью и шокировано смотрит на меня.

— Нам не стоит о подобном говорить.

Но почему? Ладно. Возможно, словам она предпочитает действия. Я убираю ее руку ото рта.

— Могу я поцеловать тебя? — спрашиваю, прижимаясь губами к ее ладони. В конце концов, нигде не сказано, что нужно сразу же переходить к «главному блюду» сегодняшнего вечера. Суть в том, чтобы доставить невесте удовольствие, а как я уже знаю, Халле нравится целоваться.

Немного расслабившись, Халла с интересом наблюдает, как я покусываю ее нежную кожу. У нее мягкие ручки с небольшими мозолями. Они напоминание о шестнадцати годах разлуки, о том, что пришлось пережить моей прекрасной принцессе.

Халла всегда старалась поступать правильно. Я хорошо помню тот роковой день. День, когда она не позволила убить мальчика-варвара, даже после того, как узнала о смерти своего отца от рук моего. Принцесса Ишрема до последнего защищала и заботилась обо мне. Она приказала своим воинам отступить, потому что не хотела больше смертей. И она отказалась от короны, чтобы спасти жизни людей. Мне кажется несправедливым, что наградой за бесстрашие и самопожертвование стали шестнадцать лет изгнания. Я знаю служителей Риекки. Это благочестивый орден, чья жизнь складывается из служения Богине, тяжелой работы и тишины.

Вспоминаю о молитвеннике с секретом, который держала в руках Халла в нашу первую встречу в храме и не могу удержаться от усмешки. Никакие жизненные обстоятельства не смогли сломить ее и заставить беспрекословно подчиняться.

— Ты всегда была в моем сердце, — говорю я ей, поднимая вверх рукав ее платья и целуя запястье. — Будучи маленьким мальчиком, я уже знал, что женюсь на принцессе Халле из Ишрема. И нет никого красивее и добрее нее. Нет никого столь же прекрасного. — Я продолжаю целовать ее нежную ручку, с каждым словом продвигаясь выше.

— Интересно, как твой отец отнесся к подобной привязанности, — говорит она томным голосом. Взгляд ее прикован к моим губам.

— Плохо отнесся, — отвечаю я и целую ее локоть. — Но он мертв, а я стал королем, и теперь мне никто не помешает.

Халла дрожит, причиной ли тому мое признание или поцелуи, неважно. Это не имеет значения. Ничто не заставит меня передумать. Халла принадлежит мне.

Когда не удается поднять рукав платья Халлы выше, спускаюсь поцелуями вниз по руке, а затем целую ладно и отстраняюсь, понимая не нее взгляд. Халла смотрит в ответ сквозь прикрытые от удовольствия веки. На щеках румянец, сладкие губы приоткрыты. Весь ее вид словно взывает ко мне.

Я обнимаю принцессу за талию и притягиваю ближе к себе. В глазах Халлы мелькает страх, но она не отстраняется. Наоборот, гладит меня по рукам, касается волос, зарывается в них пальцами. И ждет.

Как же она прекрасна! Вот такая разгоряченная, смотрящая на меня затаив дыхание.

Медленно склоняюсь к ее приоткрытым в ожидании губам. Как же сладко. Тихий стон вырывается у нее из груди, и она крепче прижимается ко мне. Я целую ее горячо, глубоко, страстно, языком имитируя то, как хотел бы погружаться членом в ее лоно. Наши губы снова и снова сливаются в горячем поцелуе, в каком-то сладком безумии мы отдается друг другу, совершенно позабыв о посторонних. Нет никого, кроме нас двоих. Нет ничего, кроме жарких объятий и тихих стонов. Она прижимается ко мне, и я притягиваю в свои объятия, крепче сжимая хрупкое тело. Халла оказывается у меня на коленях, ее округлые бедра прижимаются сквозь грубую ткань к моему члену, вызывая сладкую боль. Тяжело дыша, я, наконец, разрываю поцелуй, напоследок нежно прикусив припухшие губы. Я мог бы провести всю ночь, целуя ее, наслаждаясь сладкими устами.

Халла несильно тянет меня за волосы, робко прижимается губами к моим губам.

— Традиции же не запрещают мне целовать тебя в ответ, правда?

— Конечно, нет.