Королевская охота

Слово «сомлеть» было лексической жемчужиной из словаря маминой троюродной сестры, тети Нины. Эта женщина была замечательна тем, что в слова и понятия, тысячу лет существующие в родном языке, вдыхала новый смысл, ничего общего со старым не имеющий. «Сомлеть» на ее языке значило не «упасть в обморок» или «потерять сознание», но «дать слабину», «отказаться от борьбы», «пуститься во все тяжкие». «Василий из третьего подъезда опять сомлел», — сообщала тетя Нина, закатывая глаза и с сожалением качая головой. И всем было ясно, что у Васьки Зубакова опять запой. «У меня всегда была нечистая совесть, — часто говаривала она гордо и слегка обиженно. А значило это, что она, как совестливый человек, стеснялась брать с клиенток лишнее и всегда возвращала остатки, — не то что другие!» Тетя Нина была портнихой. «Выпученные губы» — вспомнила Екатерина еще одно теткино выражение и улыбнулась.

«— Итак, он «сомлел». Ну и что? Может, устал?

— Может. Но тем не менее вопрос остается — почему?

— Да мало ли почему! Вспомнил Елену, задумался о смысле жизни… Любил ее, жалел…

— А может, ему что-то известно? Что, например? Ладно, посмотрим. Номер два — потрясающе интересный толстый человек, человек-колокольчик, наполненный собственным звоном. Кто-то очень неглупый когда-то написал: «Все время болтаю, чтобы не сказать лишнего!» Так и старик Добродеев — болтает, но не выбалтывает, не говорит ничего, чего не хотел бы сказать. Имидж рубахи-парня (сравнение не совсем, правда, подходит к вылощенному, прекрасно одетому г-ну Добродееву), сплетника, врунишки, балабола, всеобщего друга-приятеля. Со всеми знаком. Обо всех все знает. Завидует «старику» Ситникову. Умеет, между прочим, бросить камешек в чужой огород: кому надо, поймет, кому не надо — не поймет. Круглые глаза, честное лицо: «А что, я ничего такого не сказал!» Видимо, не пользуется успехом у женщин. Еще один повод, чтобы завидовать «старику» Ситникову.

— Надо бы с ним встретиться еще раз… Да?

— Да. А теперь хочешь послушать об Александре Павловиче?

— Давай!

— Ну, слушай. Сильный. Самоуверенный. Производит впечатление искреннего человека. Прекрасно держится, хотя ему не позавидуешь.

— Произвел впечатление?

— Произвел.

— Он тебе понравился?

— Да, пожалуй.

— Как ты думаешь, он убийца? Отвечай, только без всяких там «пока еще рано делать выводы», «я еще ничего о нем не знаю». Ты уже знаешь достаточно, чтобы составить впечатление о человеке. Говорят, первое впечатление — самое верное. Не забывай, что он самый вероятный кандидат в убийцы!

— Согласна. Если бы он захотел убить, то убил бы. Я бы не хотела быть его врагом! Правда, не вижу мотива.

— Да мало ли… Может, она узнала что-нибудь о нем — криминальные связи, там, ну, не знаю…

— Елена? Глупенькая, прекрасная Елена? Женщина-ребенок? Даже если бы она и узнала что-то… ну и что? Дальше-то что? А ничего! Ты думаешь, она стала бы его шантажировать?

— Зависит от того, что она узнала!

— Стоп, стоп, стоп! Какая-то мысль мелькнула… Глупенькая, вечная школьница, младшая сестричка… Все трое отозвались о ней примерно так. А на меня она не произвела впечатления глупышки, нет-нет, вовсе нет. Она знала, чего хотела. Может, мужчина и женщина по-разному судят о женщинах? Мужчины снисходительны, часто принимают за чистую монету притворство, ибо сами же и поощряют это притворство, а женщина видит другую женщину совсем иначе — в ярком и беспощадном свете. И еще что-то такое сказал Александр, сейчас, сейчас… вот! Вспомнила! Она изменилась, повеселела и стала заговаривать об устройстве на работу…»

Около двух Екатерина наконец уснула.

Глава 3 ТЕОРИЯ ПОИСКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЖЕНСКОЙ ЛОГИКИ

Знакомая комната со стеклянной стеной. Стена раздвинута. За стеной — небесная голубизна, солнечный свет и белые облачка вдали. Парусом вздымается тонкая прозрачная ткань. Екатерина подходит ближе, ей хочется подставить лицо солнцу… Но вместо солнечного тепла вдруг чувствует, как потянуло холодком… Небо уже не голубое, а как бы лиловое, темнеет на глазах и в какой-то момент начинает закручиваться спиралью, принимая очертания громадной морской раковины. Кажется, некая сила втягивает его в гигантскую космическую воронку. Раковина, медленно вращаясь вокруг своей оси, опрокидывается, и в ее раструбе появляется нечто черно-глянцевитое, неспокойное, живое и опасное, готовое излиться наружу…