Королевская охота

«Пора возвращаться к нашим баранам», — сказала себе Екатерина, усаживаясь за стол и выкладывая из сумки свои трофеи. Так, что же мы имеем на сегодня? «Мы имеем покражу периодических органов печати» — вспомнилась ей любимая цитата старинного знакомого и друга сердечного Юрия Алексеевича из сатириков-классиков, иллюстрирующая бестолковый язык быдла. Так вот, мы имеем фотографию с датой десятое мая 1997 года. Мы узнали, откуда она взялась. А как она попала к Елене? Возможно, Елена заметила фотографию случайно, проходя мимо стенда, и узнала на ней… кого? Или — что? Пока не известно. Она покупает эту фотографию с целью прояснить нечто, связанное со смертью сестры. Оставляет на квитанции не только свое имя, но и адрес! Кто хочет, может запросто найти. Как я сегодня. И что дальше? Дальше, видимо, нужно задать некие вопросы, связанные с фотографией. Кому? Кому надо. Как? Можно встретиться с человеком и спросить в лоб: «Вы не могли бы мне объяснить, каким образом на этой фотографии…» Пока не известно, о чем нужно спрашивать. Чтобы решиться на личную встречу, нужна определенная смелость. Вряд ли Елена ею обладала. Можно посвятить в предприятие мужа и попросить помочь. По неизвестной причине Елена этого не сделала. Можно послать фотографию по почте кому-то, кто подозревается в причастности к смерти Алины. И написать, что… Что? Можно и ничего не писать, кому надо — поймет без лишних слов, увидев фотографию. И что сделает? А сделать тут можно только одно — найти адресат. Как — мы уже знаем. А прекрасная и простодушная Елена сидит и ждет, пока ее найдут? Нет, она, оказывается, не так проста. Она обращается за помощью к детективу! Пожалуй, в таком сюжете есть логика, не важно, женская или какая-нибудь другая. Вот только обратилась к детективу не она, а совсем другая женщина. По ее просьбе? Или по другой причине? Неизвестно. Попробуем найти ее и спросить. В данный момент меня интересует также Алина… черная пантера Алина и, пожалуй, те, кто ее окружал…

Глава 5 ДРУГ СЕРДЕЧНЫЙ, ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ

Взволнованная событиями дня, Екатерина долго ворочалась, раздумывая, что же делать дальше. Потом мысли ее стали путаться и она, словно в теплую воду, стала погружаться в первый сон. Резкий звонок в дверь вытолкнул ее наружу. На часах — половина первого. Может, приснилось? Она замерла, ожидая повторения. Нет, не приснилось. Звонок раздался еще раз. На этот раз дважды. Два резких, нетерпеливых звука. «Совсем с ума сошел!» Екатерина набросила халатик и пошла в прихожую, прислушиваясь к своим чувствам и пытаясь определить, рада она или нет. Она знала, кто это. Взглянула мельком в зеркало. Не спрашивая «Кто там?», отперла дверь. И удивилась, не почувствовав ни волнения, ни радости, ни трепета, а только легкий укол в сердце, скорее по привычке, увидев знакомую высокую, чуть сутуловатую, фигуру Юрия Алексеевича Югжеева.

— Не прогонишь? — спросил Юрий Алексеевич без вопросительной интонации тонким невыразительным голосом.

Екатерина испытала мгновенный приступ раздражения от звука его голоса, довольно неприятного, неумения извиниться за поздний визит или просто сказать что-нибудь хорошее, что примирило бы ее с его появлением среди ночи.

— Прошу. — Она посторонилась, уступая ему дорогу.

Гость снял длинный, до пят, белый плащ на меховой подкладке, размотал толстый вязаный шарф, тоже белый, аккуратно повесил то и другое на вешалку и проследовал в комнату.

«Катерина, — сказала она себе, — ты почему не трепещешь, ведь пришел мужчина твоей мечты. Он что, тебя больше не волнует?»

Трудно было назвать чувства, которые теплились в ней к этому человеку, равно как и определить, существовали ли они вообще. Некоторое волнение, пожалуй, присутствовало. Чуть-чуть. За годы знакомства она привыкла думать о нем, тосковать, когда он исчезал надолго, испытывать облегчение, радость и некоторую даже гордость — все-таки вернулся, — когда он появлялся опять. Потом к ее чувствам прибавились скука и раздражение. Своих мироощущений Юрий Алексеевич не менял, а потому был всегда недоволен. Он приходил и уходил из ее жизни, не здороваясь и не прощаясь. Просто исчезал на полгода, а потом появлялся снова, звонил, говорил: «Привет, как жизнь?», приглашал в кино, театр или просто погулять. А она стеснялась спросить, где он пропадал. Он как-то сказал ей, что она не похожа на других. Сказал в своей обычной высокомерной манере, обычным невыразительным голосом. Она была до того не избалована его комплиментами, что расценила его слова чуть ли не как признание в любви. «Ты не похожа на других, в тебе есть аристократизм духа», — сказал Юрий Алексеевич. Слова эти звучали музыкой в ее ушах. Как можно было спрашивать «Где ты был?» после этих слов. Аристократки духа не задают подобных вопросов.

— Как жизнь, Катюша? — спрашивал между тем Юрий Алексеевич, усаживаясь, вернее, укладываясь на диван, и подсовывая под себя подушки — комфорт превыше всего. — Выглядишь бледно, работы много?

«Скотина, — подумала Екатерина, почти с восхищением, — совсем не меняется».