Королевская охота

На другой день Екатерина проснулась в прекрасном настроении. Инстинкт самосохранения, спасая ее психику, заблокировал память, затуманил воображение, переориентировал поток неуправляемых мыслей, превратив их в тоненький и слабый ручеек. Она лежала, глядя в потолок, и ей было хорошо. Она знала, что вчера была у Зинаиды, видела там мертвую женщину, но инфернальные детали увиденного исчезли. Она помнила, что ночью чуть не умерла — видимо, забыла на плите чайник, вода сбежала и погасила огонь. А газ продолжал идти. Ночью она, к счастью, проснулась и почувствовала запах газа. Газ — это серьезно! Она высунула из-под одеяла руку, увидела пластырь и рассмеялась. Вспомнила, как в детстве бабушка смазывала ее царапины зеленкой, а она, подставляя исцарапанные коленки и локти, говорила: «А вот еще! И здесь! И здесь!» И они обе хохотали до слез. «Катюша, уймись!» — кричала бабушка. Как здесь холодно, однако! Она переводит взгляд на окно, в котором торчит подушка, и смеется. Ну и вид! Нужно позвонить брату Кольке, попросить приехать и вставить стекло. А где сугроб? Ночью здесь был сугроб! Прямо под окном! Нет сугроба, растаял, только лужа осталась. Из кухни слышен грохот — падает что-то стеклянное и разбивается.

— Купер, — кричит Екатерина. — Я проснулась! Доброе утро!

— Мр-р! — «Доброе утро! — радуется кот, появляясь из кухни. — Давай скорее завтракать!» — Он вспрыгивает на кровать, трется головой о плечо Екатерины. Хвост его, как на шарнирах, дергается из стороны в сторону.

— Давай! — От приступа голода Екатерине на миг делается дурно. Она треплет Купера, приговаривая: — Ах ты, царапкин! Это ты меня так, да? Спасал? Умница! Медаль тебе за спасение… утопающих, нет, угорающих… — Она снова смеется.

Потом они долго завтракают на кухне. Екатерина делает себе третий бутерброд и наливает третью чашку кофе. Очень вкусно!

В одиннадцать звонит Леонид Максимович и просит, если не трудно, зайти к нему, можно прямо сейчас. Трудно? Конечно, нет! «Зайду!» — обещает Екатерина. Через несколько минут Леонид Максимович звонит опять. Екатерина берет трубку и, смеясь, говорит: «Вы что, передумали и не хотите меня видеть? Но я все равно приду!» Леонид Максимович молчит, и Екатерина, несколько раз повторив «Алло!», вешает трубку. Ей не хочется выходить из дома. Остаться бы в постели, почитать, послушать музыку… Но ничего не поделаешь — надо идти! Она звонит брату Кольке и, не вдаваясь в подробности, просит прийти и вставить стекло. По его просьбе измеряет окно, для чего вытаскивает из дыры в стекле подушку. Ежится от холодного воздуха. Выглядывает на улицу. Прекрасный день!

Она долго и с удовольствием одевается, выбрав любимую черную шерстяную плиссированную юбку и серый кашемировый свитер. Внимательно рассматривает себя в зеркале, достает румяна — чуть-чуть на скулы, подбородок, так, хорошо, а теперь губную помаду поярче. Тени сегодня, пожалуй, не нужны. Просто замечательно! Козья, белая с рыжеватыми подпалинами, короткая шубка — тоже любимая, и шелковая косынка с желтыми тюльпанами, немного, правда, не по сезону, но уж очень хочется!

Екатерина, не торопясь, идет к Леониду Максимовичу. Славный человек этот Леонид Максимович! И улыбка у него хорошая.

— Здравствуйте, Леонид Максимович! — радостно говорит Екатерина, входя в кабинет следователя.

— Здравствуйте, Екатерина Васильевна! — отвечает Леонид Максимович и внимательно смотрит на девушку. — Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно! А вы?

— Хорошо, спасибо. Присаживайтесь, Екатерина Васильевна. Рад, что вы живы-здоровы. Вы не против, если мы немного побеседуем о вчерашних событиях? Я бы и рад забыть о них, но, к сожалению, не могу. Есть пара вопросов, которые необходимо прояснить.

— Конечно, Леонид Максимович, — с готовностью говорит Екатерина. — Я понимаю.

— Екатерина Васильевна, во-первых, спасибо вам за звонок о Зинаиде Метлицкой. А во-вторых — каким образом вы ее нашли?

Екатерина ожидала, что он спросит ее об этом, и еще не решила, о чем следует сказать, а о чем умолчать. Сказать, что она, сидя в комнате Елены, догадалась, что говорила с ней не Елена, а совсем другая женщина? Что муж Елены упомянул о подруге жены, актрисе? И что она, Екатерина, предположила, что эта другая женщина может быть именно той самой подругой-актрисой? И что они с Галкой ее искали? А про обыск у Елены говорить или нет? И про фотографию? Екатерина ежится. А про письма? А может, просто сказать, не вдаваясь в подробности, что они с Галкой наткнулись на Зинаиду случайно, и вопрос будет исчерпан? Ведь это действительно могло быть именно так! А письма — это вообще ее личное дело!

— Случайно! Проходили мимо театра, решили посмотреть спектакль. К счастью, удалось купить билеты. Вот… А потом я увидела Зинаиду! В первом акте, почти в начале. То есть я, конечно, еще не знала, что это Зинаида! — Опасный момент в рассказе был преодолен и теперь можно остановиться подробнее на сцене узнавания Зинаиды, ее хриплом голосе, преувеличенно-драматических жестах и патетических интонациях.

Леонид Максимович слушал, не перебивая и не уточняя.