Королевская посланница

Соня изо всех сил старалась не терять присутствия духа. Она явственно чувствовала, как к ней подкрадывается отчаяние; ни в коем случае нельзя было ему поддаваться, потому что на этот раз от её самообладания зависела не только жизнь самой Софьи, но и жизнь Патрика, который без её помощи просто истечёт кровью.

– Что я должен делать? – между тем спросил её тот, о котором она как раз думала. Было видно, что он еле держится, чтобы опять не впасть в беспамятство.

Соня представила, как подействует на его рану малейшее движение, но выхода не было. В карете, усадив Патрика на сиденье… или уложив, она сможет попытаться перевязать его, и тогда он, по крайней мере, не истечет кровью, пока она доедет до какого-нибудь жилья.

– Вам помочь некому, – спросил он утвердительно.

– Все убиты, – просто сказала княжна, не видя смысла в том, чтобы утаивать от него правду.

Но Патрик уже пытался подняться. Встать в полный рост ему не удалось, и он пополз к карете, опираясь на локоть левой руки. Соня растерянно топталась рядом, потому что она могла бы лишь тащить его за ноги, но гвардеец, слава всевышнему, избавил её от подобных трудов.

Он уже взялся за подножку кареты, чтобы подняться выше, но тут сознание покинуло его.

Соня беспомощно огляделась – конечно, вокруг никого не было. Разбойники – возможно, они называли себя по-другому, но княжне от этого не было легче, – нарочно выбрали это глухое место, чтобы им никто не помешал напасть на карету и забрать письмо королевы.

Она опять прижала к ране смоченный настойкой платок и тупо глядела, как он постепенно пропитывается кровью, а она не может даже сдвинуть тяжелое тело Патрика, чтобы оказать ему хоть какую-то помощь. Молодой человек умирал на глазах у Софьи…

От отчаяния бедная девушка зарыдала, ей казалось, не зажимай она рану изо всех сил, раненый тотчас умрет.

– Пречистая Дева! – сказал поблизости от неё молодой женский голос. – Что за побоище здесь произошло?

Глава двадцать первая

Бог услышал Сонины молитвы, сжалился над нею и послал ей спасение в лице Люси – так звали молодую девушку, которая, по её собственным словам, свернула с тропинки, какой обычно ходила к своей подруге – дочери лесника. Свернула, потому что услышала женский плач.

Надо сказать, что Люси очень удивилась – кто бы это стал плакать в такой глуши. И уже, грешным делом, подумала, не морочит ли её какая лесная нечисть. Но поскольку до темноты было ещё далеко, она и рискнула выйти на эту поляну.

Люси без разговоров отодвинула в сторону княжну, но одобрительно кивнула заготовленным ею кускам нижней юбки.

Понюхала содержимое фляжки, сама сделала приличный глоток, чего Соня мысленно не одобрила: женщина, по ее мнению, не должна пить такие крепкие напитки, да ещё и по-мужски, из горлышка.

Девушка её ни о чём не спрашивала, а просто приняла как должное, что встреченная ею аристократка ничего не умеет. Она ловко приподняла Патрика и коротко бросила:

– Подержите его, мадам!

И сама ловко перебинтовала рану. В карету она тоже стала затаскивать гвардейца без спроса, опять распорядившись:

– Поднимайте его за ноги.

Потом она велела Соне сесть на лавку и придерживать раненого. Княжна думала, что она тотчас поедет, но спустя некоторое время Люси опять открыла дверцу кареты и сложила к ногам Сони шпаги, кошельки, положила ей на колени три золотых перстня и, заметив невольную брезгливость в глазах Сони, усмехнулась:

– Убитых похоронить надо? Надо. Ведь их не станут с оружием хоронить! Крестьянам нужно заплатить. На вырученные деньги не то что корову – мельницу можно купить, а так… Хоть они люди и честные, а перед подобным соблазном не устоят. Себе заберут. Не стоит их баловать. Лучше уж вы дайте каждому по золотому… А вот лекарю надо будет заплатить да семье лесника, ежели раненого приютить согласятся… Вы, мадам, подле раненого останетесь или дальше поедете?

– Дальше поеду, – призналась Соня, отводя глаза.

– То-то же! – удовлетворенно кивнула Люси. – И поедете, похоже, далеко.

Она не спрашивала, а всего лишь высказывала догадку, но Соня отчего-то решила сказать правду:

– Далеко. Мне нужно ехать в Австрию.

– Счастливая, – с завистью вздохнула Люси. – А тут… так и помрёшь в своем медвежьем углу.

– Тогда поедемте со мной! – предложила Соня. – Мне как раз нужна горничная.

– Я бы с удовольствием, – доверчиво призналась Люси, – да как раз накануне Жан-Пьер, мой парень, предложил обвенчаться. Он у меня красивый, его надолго никак оставлять нельзя, тут же другую найдёт, хотя бы и Ивонну, у неё родители куда богаче моих. А значит, и приданое не в пример моему…

Уже закрывая карету, она заметила:

– Вы раненого-то покрепче держите, дорога в лес пойдёт. А там сплошные кочки. Одна радость, что ехать недолго…

Вскоре Соня услышала свист бича, веселый окрик:

– Живей пошли, заморыши!

И карета тронулась. Соня усмехнулась: заморышами тройку лошадей, везущих карету, никак нельзя было назвать.

Люси оказалась права: дорога, по которой они ехали, оставляла желать лучшего. Теперь Соне приходилось крепко прижимать Патрика к себе, чтобы он не упал.