Королевская сага

Перед тем как Одд должен покинуть родную Скандинавию, сага посылает его в "страну бьярмов". Здесь, несмотря на явную фантазию саги, мы находим вполне реалистическое описание пути. Сначала он ведет героев на север в Финнмерк, где спутники Одда грабят и насилуют лопарок, живущих в землянках на берегу. Похоже, здесь отголосок вполне реалистичной зарисовки, тем более что на побережье Финмарка саамы жили действительно в землянках. Но дальше опять разрыв. Сразу же после Финнмерка Одд оказывается в "стране бьярмов", поднимается вверх по реке Вине, торгует с местными жителями, а после торга, следуя примеру Торира Собаки, идет ночью через лес и грабит курган, составленный из земли и блестящих монет.

В отличие от Торира Одд не смог избежать столкновения с бьярмами. Уладив дело миром после схватки, он отплывает и снова оказывается в Финнмерке. На этот раз Финнмерк этот не реальный, а самый что ни есть фантастический, с великанами, колдовством и прочими чудесами.

Передо мной открывалась любопытная ситуация. С одной стороны, я мог убедиться в устойчивой традиции северного пути в "страну бьярмов", что подтверждали и карты позднего средневековья, помещавшие Биармию в современном Финмарке. С другой стороны, я все более убеждался в фиктивности этого пути. Скальды знали "страну бьярмов", но ничего не говорили о пути в нее. Наоборот, Снорри, как можно видеть по "Кругу земному", реальной Биармии уже не застал. Он только весьма осторожно поддерживал существовавшую в его дни литературную традицию, которая направляла корабли викингов куда-то на север.

В чем же дело?

Я бился над этой загадкой долго, комбинировал известия саг, пытался рассматривать их под разными углами зрения, проверял переводы… Все было правильно - и непонятно. В конце концов я махнул рукой и решил больше о Биармии не думать. Пусть остается где-то во льдах! Может быть, это просто Земля Санникова? Тогда и пришла догадка.

9

В тот день я сидел на одном из научных заседаний. Разговор шел об отношении к спорным летописным известиям, а среди прочего и о соответствии летописи "Слову о полку Игореве", которым я тогда интересовался еще очень мало. Спорили о правильности указания отчества Бориса Вячеславича, которого "слава на суд привела". Многим было непонятно, каким образом в дела сыновей Святослава оказался замешан этот их двоюродный брат, сын давно умершего смоленского князя. Где был после смерти отца этот Борис, что делал, в каких отношениях был с семейством Святослава, почему испытывал такое озлобление против своих дядей по отцовской линии? Обо всем этом в летописи не было ни слова. Поэтому некоторые историки, опираясь на свидетельство Татищева, считали, что в тексте "Слова о полку Игореве" заключена ошибка и на самом деле речь идет о Борисе Святославиче, одном из старших сыновей Святослава.

Им возражали другие, указывая, что в "Повести временных лет", в полном соответствии со "Словом", показан убитым на Нежатине Ниве именно Борис Вячеславич, который "похвалился вельми…".

Спор ходил по кругу. "Слово о полку Игореве" сопоставляли с летописью, а летопись - со "Словом". Слушать спорящих со стороны было забавно. Но в какой-то момент в мозгу у меня что-то словно переключилось, и я подумал, что ситуация похожа на ту, которая сложилась у меня с Биармией. Конечно, можно было думать, что в этом месте оба текста - летопись и "Слово" - восходят к одному и тому же источнику. Но могло быть и так, что один из этих текстов влиял на другой. Сомневающиеся в древности "Слова" считали, что фактическая сторона "Слова" заимствована из летописи: оттуда и перешла ошибка в отчестве убитого князя. Защитники древнерусской поэмы отрицали такую возможность, но им не приходило в голову, что скорее всего именно "Слово" своим авторитетом - вспомним авторитет скальдов! - могло повлиять на летописный текст.

"А кто на кого влиял в сагах? - думал я, отключившись от дискуссии. - Скальды ни при чем. Сам Снорри вряд ли выдумал "северный путь", который яростно отстаивают сторонники беломорской Биармии… А они откуда о нем знают? Из саг? Отчасти, но главным образом из рассказа Оттара. Почему бы не предположить, что у современных ученых и у исландских историков, к которым принадлежал Снорри, оказался один и тот же источник заблуждений! Был ли известен им рассказ о плавании Оттара в том виде, в котором мы его знаем сейчас?"

Решение оказывалось простым и неожиданным. Запись рассказа Оттара была сделана в конце IX вежа, и от того времени до наших дней сохранилось несколько рукописей перевода Павла Орозия, полностью и в отрывках. Сколько же списков с них было сделано в Х веке?! А в позднейшее время? Между тем записывать саги исландцы стали много позднее, во всяком случае в XI веке, не раньше.