Королевская собственность

— Не принимают? Пошлите мне моего секретаря! М-р Поуэлль! — продолжал он при появлении последнего. — Пишите под мою диктовку!

Тут капитан Браденау, расхаживая взад и вперед по каюте, сочинил меморандум, в котором, после длинного предисловия, первый лейтенант, штурман и доктор обязывались обедать с ним каждый день вперед до дальнейших приказаний.

— Фергусон, Брадли! — воскликнул первый лейтенант, входя в каюту. — Посмотрите, какое приказание мы получили!

Доктор прочел и объявил, что скажется больным: штурман прибавил, что он, если и пойдет, то не будет ничего есть.

— Нет, надо идти, — сказал Робертс, первый лейтенант, — но если вы захотите действовать по-моему, он не пригласит нас обедать в другой раз!

Они условились относительно плана действий и в три часа были в каюте вместе с одним из мичманов корабля и Джерри, который тоже удостоился приглашения как гость. Капитан Браденау, который был так же богат, как и щедр, очень заботился о том, чтобы у него был хороший стол: его повар был артист, и вина подавались самого лучшего качества. В сущности говоря, обедать у него было вовсе не худо, но что ж делать, если молодые люди заупрямились! Капитан, довольный тем, что его послушались, решил принять гостей со всей возможной вежливостью.

Подали суп. Первую же ложку, которую Робертс взял в рот, он выплеснул на скатерть с громким восклицанием.

— Что случилось? — спросил капитан.

— Страшно горячо, я обжег себе язык!

— Только-то? Человек, вытри вот тут! — сказал капитан камердинеру.

— Сэр, вы знаете Дженни Кавана, в Барбадосе? — спросил доктор.

— Нет, сэр, я не знаю никаких Дженни! — ответил капитан, удивленный такой фамильярностью.

— Он очень добрый малый, сэр. Приглашает к себе обедать каждый день и не признает никаких отказов!

Капитан понял намек, который ему не особенно понравился.

— Робертс, — сказал он, — будьте так добры нарезать баранину!

Лейтенант отрезал кусок и некоторое время подержал его на вилке, осматривая подозрительно.

— Ну, что случилось?

— Она, кажется, не особенно свежа, сэр!

— Да, я слышу запах отсюда! — сказал Джерри, который рад был случаю пошалить.

— Неужели? Убрать это блюдо! К счастью, оно не единственное!

В таком духе продолжался обед, и Джерри, хотя не имел ни малейшего на то извинения, действовал заодно с прочими, покатываясь со смеху при каждом удобном случае. Капитан был очень удивлен: он в первый раз видел, что мичман так ведет себя за его столом. Наконец, мера его терпения переполнилась, и он воскликнул:

— Уходите сейчас же и из каюты, джентльмены! Клянусь, что ваша нога никогда больше не будет у меня за столом!

Заговорщикам только этого и нужно было.

— А как же приказание, капитан? — спросил лейтенант с притворным удивлением. — Ведь мы должны у вас обедать каждый день!

— Впредь до дальнейших приказаний! — загремел капитан. — А теперь я приказываю вам убираться к черту!

Офицеры удалились: Джерри хотел за ними последовать, но капитан удержал его за руку.

— А вам, молодой человек, я хочу дать еще десерт. Камердинер, вели помощнику боцмана принести кошку, а квартирмейстеру — бензеля!

— Сэр, позвольте узнать, за что вы меня наказываете?

— Нет, не позволю, сэр!

— Я не состою под вашей командой, сэр: позвольте вам сказать, что скажет капитан М., когда узнает все это!

— Говорите!

— Он скажет, что вы не смели наказать собственных офицеров и сорвали гнев на бедном мальчике!

— Помощник боцмана, где кошка?

— Здесь, сэр! Сколько ударов прикажете дать?

— Дайте девять!

Джерри, когда он был раздражен, не взвешивал своих слов, и опять обратился к капитану:

— Сэр, позвольте сказать, как я вас назову после первого удара?

— Как?

— Как? — повторил Джерри с негодованием. — Я назову вас трусом, и ваша совесть скажет вам то же самое!

Капитан с удивлением слушал дерзкие речи мальчика, но, почувствовав долю правды в его словах, смягчился и сказал после краткой паузы:

— Отпустите его: но прошу вас, сэр, больше не попадаться мне на глаза!

— Постараюсь не попадаться! — ответил Джерри, проворно исчезая из каюты.

ГЛАВА XXVIII

«Аспазия» бросила якорь в Карлейльском заливе только через три недели после прибытия фрегата, на котором находились Кортней и его спутники. Последние немедленно явились к капитану М., и Кортней донес подробно обо всем случившемся, нисколько не стараясь снять с себя ответственности, а напротив, подчеркивая свои промахи. Капитан М., которому понравилась его искренность, нисколько не упрекал его и только выразил надежду, что все это будет для него хорошим уроком на будущее время. Сеймуру и Джерри он ничего не сказал, так как боялся, чтобы они не возмечтали о себе, но ждал удобного случая, желая наградить их. Все на «Аспазии» горячо приветствовали вернувшихся товарищей, подвергавшихся такой сильной опасности.

Но, увы, одна опасность миновала, а навернулась другая, худшая. Через несколько дней, когда все сидели и мирно беседовали на палубе, Макаллана вдруг потребовали к капитану.