Королевские клетки

Надо сказать, что несмотря на ее в спешке собранное платье, худобу, паклю волос в роли прически — ее приветствовал хозяин, не постеснявшись поцеловать загрубевшую руку, а чуть позже ровно тоже самое проделал сам принц. Он и задержался рядом с ней.

— Мадемуазель, позволю себе вопрос — ваш мимолетный интерес к чему-то связанному со мной и любезным хозяином, отнести ли к персоне виконтессы Иртон? Вы удивлены, что ее здесь нет?

— Мое любопытство, я надеюсь, не вышло за допустимые рамки — никак не могу этого оценить в силу ослепления первым в моей жизни приемом? Полагаю, в неразумии своем, что мое присутствие среди лиц "первого стола" для меня куда менее объяснимо, чем вполне логичное ее отсутствие.

Принц посмотрел на графа. Граф — на принца.

— Об этом, — тихо сказал Джайлс. — Я тебе и говорил.

На третий день своего замужества, сделав все необходимые визиты, она велела охране и кучеру ехать к пристаням.

— Могу ли я спросить Ваше Сиятельство — спросил капитан охраны. — Зачем мы едем в эти места?..

— Отдать долг, капитан.

Когда перед домом (оказалось, он совсем маленький) старушки Катерины остановилась карета с гербами, и невозможно чванный слуга возгласил в ее маленькой гостиной "Графиня Иртон просят принять" — хозяйка так перепугалась, что даже не сообразила приказать подать вина и закусок. Алисия это предусмотрела, и через два часа, накормив хозяйку (а хоть и не положено — кто меня остановит?) оставила ее совершенно счастливой.

Большой же прием, став хозяйкой, она была обязана провести — как жена графа — через два месяца.

— Как пройдет — так и пройдет, — сказал ей Джайлс. — Я эту кодлу видеть не могу. Развлекайся, только за сумму в триста корон без моего ведома не выходи, хорошо?

ТРИСТА КОРОН. Да вместе с музыкантами и вином все обошлось в двести пять. Только потому, что графине невместно торговаться так, как надо. Кухарку же необходимо срочно менять, если она снова вздумает ей перечить.

— Алисия, — серьезно сказал ей прощаясь принц Эдоард. — Вы потрясающи. Вам удалось невозможное — принять двести человек высшего дворянства так, что никто из старых грымз и реликтов времен моего деда не придрался и не надрался… Я даже не знал, что такое бывает.

Церемониймейстер был стар, да и не имел возможности надлежащим образом организовывать приемы, поскольку на самом деле там надо было общаться не с мужьями, а с женами. Она имела возможность — в силу пола — это исправить.

Для Его Высочества стало открытием, что оказывается приёмы и празднества — это гораздо менее затратно, чем он думал.

— Но мы же не можем брать деньги за приглашения!

— Не за приглашения, Ваше Высочество. За рассадку за столом, порядок приветствий — у многих ваших гостей есть планы, они готовы — судя по полученным мной предложениям — за это платить…

Они согласовывали каждый такой прием — Его Высочество, а потом Величество высказывал свои пожелания, а она отдавала ему две трети всех своих взяток.

Через пять лет ее пытались отравить в первый раз. Ничего интересного — подкупленная служанка. Взгляд у нее был точно такой же, как у ее братьев, когда им удавалось что-то гадкое ей подкинуть — выжидающе-опасливый. Муж с капитаном охраны допросил исполнительницу, а через неделю Алисия лично подала барону Мельену "Специально для Вас, дорогой барон, тушеное в вине мясо с грушами". Наслаждение выражением лица стремительно побледневшим от такого "личного" блюда бароном она успешно скрыла за своей обычной маской.

К тому времени уже все знали кто организовывает приемы Его Величества на самом деле. Само собой, недовольных хватало — особенно среди тех, кого король видеть не желал.

Порядок и прилежание были основой ее спокойствия. Муж и Король, без слов понимая ее застарелые страхи, подарили ей небольшое имение под столицей. Бывать там Алисии — особенно после смерти Ее Величества Джессимин, удавалось нечасто, но сам факт своего дома и своего погреба ее очень успокаивал. Все слуги знали, что раз в месяц хозяйка совершенно точно спустится в погреб и лично осмотрит сыры, окорока, колбасы, бочки и мешки с крупой, зерном…

К сожалению, ее детская любовь — жареная с корочкой свежевыловленная рыбка, которую подавали на пристанях с гороховым пюре, ей была совершенно недоступна. Она — графиня! Именно так Август Брокленд, которого она воспринимала просто как очередного "коня" Его Величества и обратил на себя ее… неслужебное внимание.

Он явился тогда, год назад, утром — до завтрака! — с пахучим свертком и никому его не отдал. Слуги оставили их одних — мало "неприличного" существует для вдовы — и только тогда спросил:

— Угадал?

Боже, как ей было стыдно! Но она даже не нашла в себе сил оставить ему кусочек, не то что отказаться. А он просто смотрел и улыбался. Хотя ему-то от неё ничего не было нужно, Его Величество не просто приветствовали — требовали его присутствия.