Королевские клетки

Завязался скандал, в котором дворянчик участия не принимал. На стороне Фатте выступила ярмарочная стража (богатый клиент!), на стороне дворянчика — какие-то защитники дворянской вольности (небогатые). Подобных скандалов была еще пара.

Второй заметный скандал возник в рыбном ряду, и связан был как раз с капитаном Антрелом. У Лейса была маленькая страсть. Рыба. И сейчас он намеревался найти хорошую селедку.

Селедку он нашел. В вонючих рыбных рядах было не так уж просто выбрать хорошую тушку, так что он задержался у торговца, который вопил:

— Лучшая селедка по-вирмански! Квашеная селедка по-вирмански!

Антрел присмотрелся, попробовать было любопытно. Но его сопровождало несколько человек, одним из которых оказался парень-вирманец по кличке Эгиль. Эгиль до ухода с Лейфом ловил с отцом рыбу. Отец Эгиля ловил и продавал рыбу. На Вирме. Дед Эгиля ловил и продавал рыбу. Прадед… В-общем понятно. Эгиль не выдержал.

— Эту вот эту недокильку сдохшую своей смертью, ты называешь квашеной сельдью по-вирмански?! Да она просто тухлая!

В-общем, Антрел остался без рыбы — пришлось утаскивать Эгиля. Жаль, к воспитанию торговца он был тоже присоединился. Хотя, наверное, не стоило орать "Вот, давайте!" на утверждение Эгиля, что на нормальном вирманском торге покупатели утопили бы торговца в его же вонючей бочке, потому что никакая выгребная яма не могла быть более вонючей…

К середине дня продовольственные ряды оказались забиты народом. Как возникла большая драка — сказать было невозможно. К тому времени они уже формировали свой караван и ждали людей со скотного ряда — и именно на окраину к ним явилась делегация таких вот дворянчиков, с невнятными требованиями. Вандис, долго не думая, предложила им продать что хотят — и даже без наценки. Они оскорбились, сослались на то, что с женщиной торговать не будут — и Лейф с Антрелом, уже изрядно злые, торопившиеся домой (Жена ж рожает! И рыбы не продали, гады.) заявили, что тогда торговля закрывается.

Дворяне не согласились. Подтянулась ярмарочная стража и пастухи, присланные торговцами скотом, с которыми переговоры еще шли — и терять клиентов им было неинтересно совсем. Пастухи были парнями простыми, и долго не думая начали дворянчиков бить. Те, само собой, в долгу не остались.

— В-общем, подхватив пару купцов и ярмарочного старосту…

— Вы выкрали старосту?!

— Э-э-э… ну, у него нет претензий. Наверное.

— Что значит "наверное"?!

— Мы с ним потом выпили… То есть и до того, у пивоваров, но и потом…

— Вандис?!

— По-крайней мере, госпожа, они купили пиво на свои собственные деньги.

Лиля мрачно выслушала подробности, понимая, что в целом к ее людям претензий у нее нет. Но вот у остальных… Старосту еще не разбудили.

— Госпожа, там свиней пригнали…

— Сколько? — со спокойствием человека, которому уже все равно, спросила Лилиан.

— Пятьдесят две.

Лиля вышла во двор. Надо сказать, ее персонал отнесся к свиньям куда лучше ее самой. Свиньи оказались совсем не такими, как на картинках — первым ее впечатлением были уши. Большие, розовые, пегие, коричневые, черные — они колыхались над хрюкающей и повизгивающей массой в импровизированном загоне.

— Вот, значит, Ваше Сиятельство, пригнали, значит. Как договорено.

— Сколько их тут?

— Пятьдесят и два подсвинка, значит, замест одной взрослой. Все как уплочено.

— Кто тут разбирается в свиньях? — развернулась Лиля к своим слугам.

— Госпожа, я… чуть-чуть. — невысокий мужичок в грязном армяке мял в руках шапку и моргал белесыми ресницами, удивительно напоминая грустного, худого подсвинка из стада.

— Отлично. Займись ими. И для начала, проверь — все-ли в порядке.

Мужичок на глазах расправляя плечи развернулся к купцу. Купец посмурнел.

— Му-у-у…

— ЧЬЯ КОРОВА?!

— Госпожа, это моя корова!!!

— Носатый! Зачем тебе тут корова?!

Йёрген Хелльстрём вцепился в шею большой рыжей коровы, которую явно пора было доить, и ничего не ответил. Было ясно, что он скорее согласится отрубить себе руку, чем отдать корову.

— Мужики на базаре… — пожала плечами Вандис.

— А ты-то куда смотрела?!

— Принимала пшеницу. Торговалась за ячмень. Девушки там сыр подобрали. Они большие мальчики… хотелось верить. — двадцатилетняя крепко сбитая шатенка в плотной косынке уничтожающе глянула на вирман и дружинников. — Не уследила я. Прости, госпожа.

Лилиан прошлась вдоль импровизированного строя. Взгляд ее зацепился за резного раскрашенного петуха, с настоящими перьями. Размером, так примерно, с голову взрослого мужчины. Судя по прицепленной веревке, петух мог махать крыльями.

— Что это, Торкиль?!

— Как что?! Это же для сына ярла!

Дружина снова посмотрела на Торкиля с завистью. Все уже согласились, что он оказался самым хитрым.

— Торкиль, это игрушка для ребенка, которому хотя-бы года полтора.

— Да?!

— Так что — Лиля решила, что для одного дня хватит. — Храни. Пригодится. Отличная вещь. Хелльстрём, твою корову надо подоить. И это — твои трудности.