Королевские клетки

— Будешь ли ты и твои потомки моими людьми вовеки, как требует того клятва верности? Клянешься ли в том?

— Да… — горло ее перехватило. Она увидела перед собой сложенные лодочкой руки Короля. Ничего не соображая, вложила туда свои. — Клянусь.

— Встань, барон Суассен. — король поднял ее и встал сам. — Мы ожидаем твоей верной службы.

И поцеловал в губы. В ушах ее зашумело, дышать стало как-то трудновато. Все-таки неудачное платье. У него такие теплые руки. Конечно, это платье.

— Гхрм. — услышав это, Король покосился налево и, как ей показалось, с некоторым сожалением отпустив ее, сказал. — Да будет так. Теперь, как прямой ленник короля, ты снова под полной Нашей защитой.

— Спасибо… то есть… Ваше Величество…

— Граф Иртон — вздохнул Король. — Прикажите сопроводить барона в его поместье.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Бригитта возвращалась домой в сопровождении двух десятков разведчиков и совершенного разброда в мыслях, сжимая драгоценную грамоту. Впрочем, она надеялась разобраться. Теперь время у нее было.

В деле торговом бесполезны…

Шевалье Лонс Авельс сидел над листом бумаги. Вчера он понял, что такое описание не дает возможности определить даже день последнего года. Каждый день он сидел с бумагой. Со свитками. Или…

— Лонс! Принеси, пожалуйста, чернил!

Лонс чернил, компот, перо, отчет… Еще обычные начала: "где?!", "почему?!" и "когда?!"

Он попытался вспомнить — когда это началось? Пришлось заодно ответить на вопрос что "Это"? Результат размышлений был неприятным — "это" началось с его трусости. Совершенно недостойной дворянина. Почти год он жил под защитой дамы. Фраза даже грамматически была странной.

О, конечно, можно было сказать "Меня чуть не убили, меня пираты захватили, я тухлятину жрал, я о мести мечтал…" — но как только тухлятина кончилась, он что — попытался что-то узнать? Кого-то нанять? Он жене написал? Да его от одного прозвища Шут трясло! Он выбрал удобную позицию. Приятно — дети смешные, жалование платится, жизнь интересная. Почему бы и не поработать? Лилиан Иртон все решит. Лилиан Иртон скажет, что делать.

Им даже не особенно помыкали. Просто он был "А, Лонс, из приемной?" Кто, кроме него самого, был виноват в том, что в результате к нему так и относились? Бегает с бумагой за женщиной — как еще на это смотреть? Никто от него ничего и не ждал — кроме него самого.

Ладно. Чернила. Достал бутылку, налил в новую чернильницу, убрал бутылку, пошел относить.

— Мадам.

— Спасибо.

— Мадам, я хотел бы…

— Лонс, я занята. Не мешай, пожалуйста.

Вот и поговорили.

Он сел и уставился на очередную таблицу. Осталось подвести баланс. Он и подвел.

Достал свою таблицу. Записал туда последнюю взятку и сумму жалования. Вполне приличное — две серебряных в месяц… Страшно хотелось разорвать все, раздолбать стол, вырваться из себя самого. Неужели весь он — таблицы, которыми всегда недовольны?

— Лонс! Ты обещал сегодня баланс за месяц!

Тишина.

— Лонс!

Подождав пять минут, Лиля бросила перо и вышла в приемную. В конце-концов, договорились же… Черт, уже и стемнело? Лонса не было в приемной. На идеально чистом столе лежало три листа. Большой — с балансом, поменьше — с какой-то таблицей и записка. На малом листе мешочек с монетами. Три ключа на медном кольце.

Идеальный каллиграфический почерк — она давно ему завидовала.

"Мадам графиня Иртон, я был недопустимо труслив.

Мне не следует прятаться за Вашей спиной.

Никакие тайны Ваши, вольно или невольно ставшие мне известными, не перестанут быть тайнами по моей вине или недосмотру.

Я глубоко благодарен Вам за приют и защиту, сколько будет моих сил — я приложу их чтобы вернуть этот долг.

С почтением,

Лонс Авельс, шевалье"

Непонятно зачем, она взяла малый лист. Две таблицы, одна озаглавлена "Взятки" — суммы с пометками от кого и за что. Вторая — "Жалование". Внизу подбита сумма — двести восемь корон взяток. Кажется, можно и не пересчитывать сколько в мешочке.

У Лилиан появилось противное чувство, как будто "засосало под ложечкой". Она вышла из приемной и спросила у парней на посту:

— Давно вышел шевалье Авельс?

— Прости, госпожа, кто? Лонс?

— Да, Лонс Авельс.

— Часа три назад.

На конюшне вспомнили, что он взял своего коня.

— Мы еще удивились, чего он его по-походному седлает, с сумками.

— А что в сумках было?

Конюхи переглянулись.

— Мы не смотрели… А что, госпожа, он украл что-то?!

— Не думаю.

Лиля поднялась к себе. Лонс. Твою мать, что ж ты сделал?! Ты поговорить не мог?! Чего тебе не хватало?

"Госпожа, мне хотелось бы… — Я занята!", "Лилиан, у меня личный… — Давай потом, а?!"

И… все. Искать в Лавери человека — задача для Тримейна, пора его звать. И что сказать — "Лонс ложки с кухни украл"? Впрочем, ему можно вообще ничего не говорить.