Королевский долг

На мой взгляд, смерть принцессы Дианы в августе 1997 года сильно повлияла на мистера Баррела… Он несколько раз видел ее изувеченное тело… Еще одно потрясение он испытал тогда, когда получил пакет с ее личными вещами и с одеждой, которая была на принцессе в момент гибели. Ряд симптомов указывает на то, что Баррел находился в очень тяжелом психическом состоянии. Он вдруг почувствовал себя беспомощным и существовал почти на автомате. Ему снились кошмары… Он часто плакал. У него был полный упадок душевных сил. Выражаясь медицинским языком, у пациента наблюдалась затяжная депрессия. Вполне можно предположить, что именно в таком эмоциональном состоянии находился Баррел, когда решил «взять на хранение» какие-то вещи принцессы, которые будили в нем воспоминания о ней.

По моему мнению, мистер Баррел не выказывает никаких признаков тяжелого душевного заболевания или расстройства личности. Его умственные способности находятся в пределах нормы.

Меня объявили достаточно вменяемым, чтобы предстать перед судом в понедельник, 14 октября 2002 года.

«Зачем вам театры Уэст-Энда? Приходите лучше на судебное заседание в Олд-Бейли, там дают лучшее представление в столице!» — гласил заголовок в одной из газет.

Королевское представление — «Королева против Баррела» — должно было начаться на центральной судебной арене Лондона. Даже прессу пускали сюда только по билетам, и уже было подписано около пятидесяти пропусков для журналистов. На улице выстроилась длиннющая очередь — люди стремились попасть на балкон зала суда, чтобы наблюдать заседание сверху. Весь мир припал к замочной скважине в дверях Кенсингтонского дворца, такую возможность людям предоставили Скотленд-Ярд и Королевская служба уголовного преследования. Теперь личный мир Дианы, который я должен был защищать, был открыт для публики. Мою жизнь и жизнь принцессы выставили на посмешище, подвергли тщательному и пристрастному разбору. Даже в этой книге я не рассказал о многих ее секретах.

Но я надеялся, что мое правдивое описание жизни в Кенсингтонском дворце и изложение сути моих отношений с Боссом поможет восстановить нашу репутацию и отмыть честное имя Дианы и мое честное имя от той грязи, которую вылили на нас обвинение, полиция, журналисты, королевские обозреватели и бывшие слуги принцессы. В результате меня обвинили в том, что я подтасовываю историю. Мои слова, моя жизнь, моя преданность принцессе — и, следовательно, все тайны, которые доверила мне принцесса, — все было растоптано и извращено.

Ночь накануне судебного заседания я провел в дешевом отеле возле вокзала Юстон. В Лондон к тому времени приехала целая армия родственников и друзей, которые хотели поддержать меня и Марию. Когда мы остановились возле отеля «Трэвэл Инн», я заметил на стене отеля огромный рекламный плакат Би-би-си. С него нам улыбалось гигантское лицо принцессы. Под ним шла надпись: «Кто самый великий англичанин?» Даже если я не думаю о принцессе, что-то все равно непременно напоминает мне о ней.

В тот вечер в баре к нам присоединился мой приятель, журналист. Мне понадобилось несколько пинт «Гиннесса», чтобы успокоиться — я дрожал от одной мысли о том, что скоро мне придется предстать перед судом. Мария курила одну сигарету за другой. Мы пытались приучить себя к мысли, что завтра все теле- и фотокамеры будет направлены на нас.

Адвокат Эндрю Шоу позаботился о том, чтобы нас доставили в суд на «мерседесе» с шофером. За нами ехал микроавтобус с верными друзьями и родственниками, готовыми оказать нам поддержку. Кажется, в «мерседесе» за всю дорогу никто не проронил ни слова. Мария и я держались за руки. Эндрю и младший адвокат Рэй Герман размышляли о чем-то. От этой тишины, по мере приближения к пункту нашего назначения, я все больше нервничал. Во рту у меня пересохло, сердце бешено билось в груди.