Королевский долг

На следующий день она приступила к своим обычным делам: обед с Мередит Этерингтон-Смит, чай с Майком Уитлемом из Красного Креста. Я не мог поверить в то, что читал в газетах. Все лето там старательно склеивались имена Дианы и Доди. Журналисты уверяли, что отношения принцессы с Доди стали ее «первыми серьезными отношениями после развода». Это была совершенная глупость. Принцесса беспокоилась, что люди поверят в это. Она познакомилась с Доди меньше двух месяцев назад, а принцесса всегда подолгу размышляла, прежде чем сделать выбор.

Ближайшие друзья принцессы отлично знали, кто тот единственный человек, с которым у нее был счастливый, долгий роман, который сделал ее счастливой после развода. И это был не Доди Аль-Файед. С тем, кто действительно давал ей радость, она строила отношения на глубоком понимании, уважении и любви. А это совсем не то, что у нее было с наследником сети «Хэрродз». Он провел в Кенсингтонском дворце в общей сложности не больше десяти минут. Утверждать, что она избрала Доди в качестве спутника жизни, неверно, а значит, и несправедливо по отношению к принцессе. Да, обаятельный Доди ей действительно нравился, ей нравилось проводить с ним время, ей были приятны его внимание и его щедрость. Но она не считала его тем, с кем хочет прожить всю оставшуюся жизнь. Я даже думаю, что, когда она была в Европе, ее сердце оставалось в Лондоне.

Мохаммед Аль-Файед, видимо, тоже поддался соблазну и вообразил, что у Доди с принцессой может быть что-то серьезное. По свидетельствам очевидцев, он говорил: «Я Диане как отец». При всем моем к нему уважении, я должен заявить, что он никогда не был принцессе «как отец». Глядя на все это из Кенсингтонского дворца, я видел, что грезы прессы об их романе останутся грезами. Муж Люсии Флеча де Лима Паулу был Диане как отец. Лорд Аттенборо был ей как отец. Мохаммед Аль-Файед мог претендовать максимум на роль доброго дядюшки. Он был очень добр к ней, но никак не мог быть ей «как отец», как Доди не мог стать ее спутником жизни.

Более того, для меня Доди был даже не Доди, а Сестра. Принцесса дала ему такое имя, чтобы мы могли говорить о нем, когда рядом были посторонние. Принцесса спрашивала: «Как ты думаешь, что скажет моя Сестра?» или «Сестра не звонила?» — и я понимал, что она говорит не о леди Саре Маккоркодейл и не о леди Джейн Феллоуз, а о Доди.

Она была сражена щедростью Доди и его привычкой ни в чем себе не отказывать. Он привык вести роскошную жизнь, привык к королевским развлечениям, и при этом ему не приходилось мириться с ограничениями, которые налагает дворцовый этикет.

— Я хотел бы пригласить тебя на ужин, — сказал он ей, позвонив однажды в Кенсингтонский дворец.

— С удовольствием приму приглашение, — ответила принцесса. — А когда?

— Завтра вечером.

— И где мы будем ужинать?

— В Париже, — ответил он. Принцесса пришла в восторг.

Доди всеми силами старался произвести на нее впечатление. Он организовал перелет через Ла-Манш на частном вертолете, заказал лучший номер в отеле «Ритц», который принадлежал его семье. Я сложил все, что могло понадобиться ей в поездке, в сумку от Версаче, и она уехала, оставив меня и Ольгу Пауэлл присматривать за Уильямом и Гарри.

Это было в субботу 26 июля. Вечером она позвонила мне из номера.

— Пол, вечер получился просто чудесный! — она чуть не кричала от радости. — Он только что сделал мне подарок. Не могла дождаться, когда он уйдет, чтобы позвонить тебе и похвастаться. Он купил мне золотые часы с бриллиантами. Такие красивые! В жизни не видела ничего прекраснее!

Она радовалась, как шестнадцатилетняя девочка, так искренне, что трудно было не радоваться вместе с ней.

Именно в тот день они посетили «Виллу Виндзоров», где, как писали газеты, они с Доди планировали поселиться. Слова принцессы доказывали обратное.

— Мы пробыли там недолго. Там комнаты, как склепы. Не представляю, как там можно жить! Только призраки былого, — сказала она.

Она велела мне купить в «Аспри» черную рамочку в форме крокодила. Она хотела вставить в нее свою фотографию и подарить Доди. Он давно просил.

— Только лучше не подписывайте фотографию. Трудно предположить, кому он будет ее показывать, — предупредил я. Фотографию вставили в рамочку, но принцесса последовала моему совету и не стала ее подписывать.

В Кенсингтонский дворец она вернулась с подарками для нас с Марией. Из своей сумочки она достала два махровых халата персикового цвета с эмблемой отеля «Ритц» на кармашках.

— Я уверена, Мария в нем будет выглядеть просто чудесно. А ты… даже не знаю, пойдет ли тебе персиковый, — пошутила она.