Королевский долг

Даже когда я в конце концов решился на переезд и сказал об этом Марии, я был все еще не уверен, что поступаю правильно. Я собирался уйти с хорошей, престижной работы в неизвестность. Обычно слуги не бросают работу у королевы и не уходят на службу к другим членам королевской семьи. Мною двигал скорее инстинкт, а не разум.

«Ты что, с ума сошел?» — спросил Пол Уайбрю, когда я рассказал ему обо всем. Он поверить не мог, что я собираюсь уйти из Букингемского дворца, и попросил меня еще раз все обдумать. Но я был совсем в другом положении, чем он: у него не было жены, и он мог решать за себя одного. А мне нужно было заботиться о семье. Я уже все решил. И теперь думал только о том, как сказать об этом королеве.

Стоял июнь 1987 года. Принц Чарльз сидел в плетеном кресле в королевской ложе на ипподроме в Эпсоме и занимался своей корреспонденцией. Королева, герцог Эдинбургский, принцесса Александра, принцесса Кентская и другие сидели неподалеку и пили легкие напитки. Я спросил принца, не желает ли он чего-нибудь выпить. Он, как обычно, попросил принести лимонный напиток. Когда я вернулся с бокалом, принц наклонился вперед и прошептал: «Принцесса сказала мне, что вы собираетесь перейти работать к нам».

Другие оживленно беседовали о чем-то и явно не услышали, что он сказал. «Пожалуйста, Ваше Королевское Высочество, не рассказывайте ничего королеве. Я ей еще не говорил, и хотел бы сообщить лично», — попросил я.

Королева в своем зеленом килте («Охотящийся Стюарт») и кардигане, стояла спиной к камину в гостиной на первом этаже Крейгован Хаус. На выходные она часто приезжала в этот небольшой каменный дом, который находился возле поля для гольфа на территории поместья Балморал. В нем она останавливалась, когда ее двор не приезжал в замок. Королева только что вернулась с прогулки. Ее собаки развалились на клетчатом ковре. После нашего разговора с принцем прошло две недели.

— Можно с вами поговорить, Ваше Величество? Это займет всего несколько минут, — спросил я.

Королева улыбнулась.

— Даже не знаю, как начать, — сказал я и начал сбивчиво объяснять ей, в чем дело.

Я посмотрел на нее, и мне очень захотелось побежать к Марии и сообщить, что я передумал.

— В чем дело, Пол? — спросила королева.

— Мне очень тяжело говорить об этом, — с дрожью в голосе сказал я, смутившись оттого, что королева выжидающе смотрит на меня.

Я служил у нее уже десять лет, и за все это время мне никогда еще не было так тяжело.

— Я долго думал о своем будущем — ради Марии и Александра… — королева по-прежнему улыбалась. — Поверьте, мне нелегко далось это решение…

Она могла бы уже два раза выгулять собак за то время, пока я пытался перейти к сути. Судя по всему, мне не удалось поразить ее решимостью и уверенностью в себе. Наконец я сказал:

— …но я договорился принцем и принцессой Уэльскими, что перейду работать к ним.

— Пол, — сказала королева, — не нужно мне ни о чем говорить. Чарльз мне уже обо всем рассказал.

Она понимала, что я очень расстроен, и решила меня немного подбодрить.

— Ты посмотри на это с другой стороны. Ты ведь не уходишь от меня. Ты просто переходишь к другим членам королевской семьи. Чарльзу и Диане нужны такие, как ты. Однажды я умру, тогда они станут королем и королевой, и ты вернешься во дворец, — сказала она.

А когда я повернулся, чтобы уйти, она добавила:

— Как бы то ни было, Пол, ты уходишь ради самого дорого, что есть на свете, — ради своей семьи, и я тебя понимаю.

— Ваше Величество, спасибо за то, что поняли меня, — сказал я.

С конца июня до начала августа я исполнял свои обычные обязанности. Королева больше ни словом не обмолвилась о моем уходе. Эти два месяца рядом со мной работал еще один лакей — он должен был занять мое место и работать в паре с Полом Уайбрю.

Однажды, когда я был на работе, леди Сьюзан Хасси, придворная дама королевы, попросила, чтобы я зашел в гостиную для придворных дам, которая располагалась на третьем этаже. Мне всегда нравилась леди Сьюзан, жена главы Би-би-си Мармадьюка Хасси, она нравилась и королеве. Леди Сьюзан была честной, решительной женщиной, чье мнение все уважали. В отличие от многих других во дворце, с ней было легко иметь дело, она не была высокомерной и надутой.

Когда я вошел, она сидела за столом и подписывала письма Она сказала, что слышала, будто я собираюсь уйти от королевы, и спросила: «Ты думаешь, что принял правильное решение? Не знаю, известно ли тебе, но там, куда ты переезжаешь, не все так, как оно выглядит».