Королевский дракон

Хью! Ханна замерла. Она почти забыла о нем, но теперь, глядя на импозантную даму, вновь с ужасом вспоминала все. Джудит была пожилой женщиной, довольно внушительных объемов и величавых манер. Тонкие черты лица с возрастом не огрубели, и теперь Ханна ясно видела сходство с Хью: яркие, глубоко посаженные глаза, надменная гримаса. Только ее черные волосы отличались от светлой шевелюры Хью. Возможно, действительно его отец — раб из Альбы, где мужчины славились красотой и великолепием золотых волос.

«Не глупи, Ханна», — шепнула она сама себе. И конечно, стала вспоминать Лиат. Добралась ли она до Гента? Жива ли? Не ранена? Помнит ли о ней Хью? Конечно, о Ханне он должен был забыть. А что, если солдат в Гент поведет он сам? Защитит ли Вулфер ее подругу?

Хатуи сжала ее запястья, ободряя, хотя и не знала, о чем Ханна думает. Сама девушка не желала рассказывать обо всем. «Нет времени для всякой ерунды», — сказала бы Бирта. Она взбодрилась, стараясь думать о том, что казалось более важным.

Позже, когда поток аудиенций завершился, Хатуи отправили к королевскому лекарю, а Ханну с поручением в гостиницу, где расположились дети короля. Войдя в гостиницу, она разглядывала с любопытством двух стражников гвардии королевской пехоты в золотых кафтанах с изображениями черных львов.

Но особое любопытство вызывали дети Генриха. Эккехард, мальчик, учился в школе и не имел собственной свиты. Сейчас он с одной из сестер, аккомпанировавшей ему на лютне, пел великолепным голосом:

Когда прибыли корабли с севера

И увидел он золотой блеск парусов,

Нырнул он в пучину морскую,

Холодную, как сердце матери его.

Вплавь достиг кораблей,

Мечом убил часовых,

Кинжалом пронзил рулевого,

И гребцы склонились пред ним,

Прося, чтобы спел он им песнь,

Запел он то, что мы слышим…

Аккомпанировала Теофану, и, хотя по дому сновали многочисленные придворные, наполняя дом своим жужжанием, она сидела совершенно спокойно и перебирала струны лютни в такт песне.

Другая сестра, опрятная черноволосая коротышка Сапиентия, переминалась с ноги на ногу, напоминая воробья в клетке. Ханна нерешительно шагнула вперед. Принцесса, увидев ее, побежала навстречу, но, вспомнив о достоинстве, остановилась и поманила девушку к себе.

— Хочешь что-то мне сообщить?

Теофану, стремительно на них взглянув, продолжала играть на лютне. Эккехард был равнодушен ко всему, кроме пения. Ханна опустилась на одно колено.

— Да. Его величество просит вас пожаловать в кузницу.

— Эй! — повернулась Сапиентия к служанкам, которые пряли у камина. — Пошли!

И вышла так быстро, что тем пришлось бросить пряжу.

Ханна колебалась. Эккехард пел великолепно о том, как отважный герой Сигизфрид становится вожаком небольшого отряда бывших галерных гребцов и совершает вместе с ними много славных дел и как трагична его любовь к кузине Валтарии — любовь, которая сулит смерть им обоим. Юный принц хорошо знал древний эпос. Ханне в ее трактире не раз доводилось слышать пение настоящих бардов, и хотя Эккехард пока не обладал должным мастерством, но со временем он сможет посоревноваться с любым из них.

Теофану подняла глаза, пытливо изучая Ханну. Ясный взгляд принцессы казался загадочным. Неожиданно потеряв самообладание, Ханна повернулась, выбежала в сени и наткнулась на стражника-«льва».

Он оскалил зубы.

— Простите меня, юная госпожа, — заговорил он, — это вы сегодня утром прибыли из Гента?

— Да.

— На службе еще недавно?

Она недоверчиво кивнула солдату с красивой внешностью: все красавцы-мужчины, которых она встречала раньше, включая ее брата Транчмара, были существами себялюбивыми и самонадеянными. «Лев» открыл дверь и, не переставая улыбаться, вышел следом за ней.

— Где спишь сегодня? — спросил он.

Улыбка его была располагающей, лицо тоже. Но Ханна не любила таких. Слишком похожи они были на Хью.

— Там же, где прочие «орлы», — холодно ответила она. Он на секунду задумался, но не выказывал и признаков обиды или удивления. Может быть, просто не принял ее слова как отказ.

— Что ж, — оглядываясь, проговорил солдат, — если мы ночуем не вместе, у меня мало времени. Ты была в Генте. Видела там «драконов»?

— Небольшой отряд. Но мы с Хатуи не входили в город, а повернули сюда.

— Не знаешь, не было среди них женщины?

— Женщины? Среди «драконов»? Не видела.

— Эх, — разочарованно протянул он. Неужели в Генте осталась его возлюбленная? Ханна почувствовала, что он становится ей симпатичен. — Там служит моя сестра.

— Сестра?

Солдат засмеялся:

— Думаешь, такой простолюдин, как я, не может иметь сестру среди «драконов»?

Она не стала отрицать, так как подумала именно об этом.

— Большинство среди них и правда принцы — бастарды или младшие сыновья, не ушедшие в монахи. Но моя сестрица всегда думала только о драках. Чуть только достигла совершеннолетия, сразу посвятила себя святой Андреа. Она пробилась к «львам» и поступила туда. А я последовал за ней.

Ханна вспомнила, как смотрел на нее младший брат Карл в тот день, когда она покинула Хартс-Рест. Должно быть, этот человек смотрел на свою сестру с таким же восхищением. И не оно ли толкнуло его на военную службу?