Королевский дракон

Герцоги и маркграфы, принцы и епископы, просто придворные, принимавшие участие в Королевском Странствии, говорили свободно и много о главной проблеме сегодняшнего дня: выступит ли сестра короля Сабела с открытым мятежом против него? Ограничатся ли эйкийцы набегами на побережье или уже высаживаются, как говорят, с целым войском? Что госпожа-иерарх города Дарра думает делать с ересью, пустившей корни в церкви?

Об одном только все молчали или перешептывались тайно. И лишь одно имя не упоминалось вчерашней ночью, когда в чаду праздничного пира, казалось, переспорили обо всем.

— Санглант, — произнесла Росвита с салийским акцентом: «Санглаунт».

— Так говорят что-нибудь при дворе о Сангланте?

— Говорят не о нем, а о вас. Говорят, ваши чувства к нему идут вам во вред. Говорят также, что пора послать Сапиентию в ее Странствие, дабы решить, будет ли она наследницей. Если не ее, то Теофану.

— Теофану любят меньше.

— Это правда.

— А ведь она более достойна, Росвита.

— Не мне судить об этом, ваше величество.

— Кому же тогда? — В голосе короля послышались нотки нетерпения.

— Вам, ваше величество. Это ваш долг — долг короля волею Господа и Владычицы.

Он приподнял бровь, и Росвита в который раз подумала о том, что Теофану похожа на него, если не внешностью, то умом. Зазвонил колокол, созывая монахов к молитве. Откуда-то донесся запах жареного мяса: готовились к очередному ночному пиру.

После паузы Генрих заговорил:

— Что же говорят о Сангланте?

Лучше было сказать ему правду, которую он знал и сам, но предпочитал не замечать.

— Говорят, что он незаконнорожденный, ваше величество. Говорят еще, что он нелюдь. Какими бы другими достойными качествами он ни обладал и как бы ни восхищались им люди, ничто не сгладит его происхождение. — Она поколебалась и добавила: — И не должно.

Король посмотрел на нее с тревогой, но ответил не сразу. Колокол перестал звонить. Она слышала, как шуршат по каменному полу рясы опаздывающих к молитве монахов.

— Я тоже пойду к службе. А ты все равно посети отшельника, Росвита. И узнай у него, бывали ли в истории случаи, когда ребенок, прижитый незаконно, становился наследником.

Голос короля дрогнул, когда он произносил эти судьбоносные слова. Только она слышала их. Но, конечно, все бывшие при дворе знали, что старший и незаконнорожденный сын Генриха от женщины народа Аои, пришедшей из неведомых стран и встреченной Генрихом в его Странствии наследника, всегда был его любимцем. Несмотря на то, что были еще три законных ребенка от королевы Софии, вполне достойные трона.

Росвита на мгновение увидела на его лице проблеск давнего, так и не изжитого чувства. Оно мгновенно сменилось обычным для короля выражением каменной маски. :

— Я сделаю, как просит ваше величество, — сказала она, поклонившись. И зная, что ничего хорошего для королевства из этого не выйдет.

IX. «ДРАКОНЫ»

1

Спустя десять дней после отъезда из Хартс-Реста Лиат сидела на краю каменной стены, согреваясь в солнечных лучах. Девушка устала, но не смертельно. Теперь, свободная от Хью, она быстро восстанавливала силы.

Короткие остановки в пути уходили на изучение крепости Стелесхейм. Скрытые под навесом бочки, курятник, два больших котла с кипящей водой, три женщины, хлопотавшие вокруг них, кузнец, занятый изготовлением кольчуги, развешанные на веревке меха…

Внутри крепости, огороженной деревянным палисадом, сохранились следы более древних построек. «Орлы» соорудили здесь для себя небольшое укрепление, использовав старый камень для строительства оборонительной башни. В длинном бревенчатом доме жила владелица этих мест с семьей. Конюшни тоже были из дерева. От старой крепости осталось немного: ровные ряды камней. Она внимательно осматривала их, находя надписи на даррийском, вырезанные на камне солдатами и каменщиками минувших времен.

«Лукиан влюбился в рыжеволосую…»

«Эстефанос должен Юлии восемь монет…»

«Да будет известно, что эти стены построены по приказу Арки-каи Тангашуана и по повелению достойнейшей императрицы Фессании…»

Лиат, присев на корточки, отряхнула пыль с последней надписи, выгравированной на большом сером камне, наполовину скрывшемся под землей у поилки для лошадей. Сколько лет пролежал он здесь, избитый лошадьми, резким ветром и холодным дождем? Она закашлялась, задохнувшись от пыли, поднятой порывом ветра. Пальцами разгребая землю, увидела, что надпись уходит дальше.

— Императрица Фессания… — сказал Вулфер, появившийся сзади, — язычница, перед которой блаженный Дайсан стоял без страха и проповедовал Слово и Милости Господа и Владычицы Единства…

Лиат испугалась и неуклюже вскочила на ноги. Вулфер улыбался напряженно.

— Не отрицай того, что ты умеешь читать. Твои мать и отец имели церковное образование, и шести лет от роду ты читала по-даррийски не хуже школяра из какого-нибудь богатого монастыря.

— Вряд ли, — смущенно пробормотала она.

Улыбка его теперь казалась менее натянутой.