Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Малкольм Сматс совершенно необоснованно упрекает Якова I в том, что он «формально повторил свой въезд в Лондон в 1606 году, но затем – лишь один раз за 18 лет»[1160]. Не очень понятно, какой из въездов имеет в виду этот авторитетный исследователь, поскольку, кроме въездов 1604 и 1606 гг., был въезд в 1605, в том же 1606 г. – совместный въезд с королем Кристианом Датским, два шествия в собор св. Павла в 1616 и 1620 гг., торжественный въезд после возвращения из большой поездки в Шотландию в 1617 г. и шествие в честь возвращения из Мадрида принца Карла и герцога Бекингема в 1624 г. К этим манифестациям стюартовской власти также можно добавить две инаугурационные процессии принцев Генри и Карла и встречу рейнского пфальцграфа Фридриха, жениха дочери Якова I – принцессы Елизаветы. По количеству лондонских процессий Яков I (не в последнюю очередь за счет своей семейственности) также заметно превосходил свою предшественницу, и лишь устойчивостью елизаветинского мифа можно объяснить столь распространенное в историографии заблуждение о неприязни Якова I к процессиям. Его неподвижность, как будет показано, также как и гиперэмоциональность Елизаветы, была не столько проявлением личного отношения, сколько частью династического мифа.

Итак, аккламационная процессия, назначенная изначально на 23 июня 1603 г., была отложена из-за чумы и проведена только 15 марта 1604 г. Ее описания составили знаменитые поэты своего времени Томас Деккер, Майкл Дрейтон и Бен Джонсон[1161]. Двое из них были также и оформителями сцен. Деккер был автором большинства стихов, сопровождавших представления, Джонсон написал речи Темзы, Гения Места, некоторые другие тексты и создал дизайн сцены на Фенчерч-стрит. Оформлением остальных сцен занимался Стивен Харрисон.

На выезде из Тауэра короля должны были встретить, плечом к плечу, два рыцаря в полном вооружении. Это были св. Георгий и св. Андрей, небесные покровители обоих королевств с соответствующими гербами.

Рис. 5. Триумфальная арка Якова I Стюарта на Фенчерч-стрит (Лондиний) Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Рис. 6. Триумфальная арка Якова I Стюарта на Грейсчерч-Стрит Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Рис. 7. Триумфальная арка Якова I Стюарта на Соупер-Лэйн (Новая Аравия) Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Рис. 8. Триумфальная арка Якова I Стюарта в Чипсайде (Сад Изобилия) Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Рис. 9. Триумфальная арка Якова I Стюарта на Флит-стрит. Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Рис. 10. Триумфальная арка Якова I Стюарта на Темпл-Бар (Храм Януса) Воспроизведено по Harrison S. The Arches of Triumph. 1604

Однако неожиданно появился Гений Места (Genius Loci), который вступил в спор с рыцарями за право первым встретить Его Величество. В итоге, апеллируя к практике римских триумфов, Гений убеждает рыцарей, что ему принадлежит право первого приветствия, и он встречает монарха словами:

Король, чтоб доказать свою любовь,
Мы Трою для тебя отстроим вновь[1162]

.

В самом начале была задана программа не только всей процессии, но и всего стюартовского мифа. Апокалиптический символ Нового Иерусалима был однозначно отвергнут. Однако сама идея обновления не исчезала, король по-прежнему своим появлением возвращал город к изначальной чистоте. Только теперь потерянный Рай был классическим и одновременно британским, поскольку, согласно Гальфриду Монмутскому, Новая Троя была построена на берегах Темзы спутником Энея Брутом[1163]. Но теперь «британскость», уже привычная по процессиям Елизаветы, становилась более политической программой монархии, «великим делом короля», чем поиском своей инсулярной идентичности. В одном символе объединялись Рим, Британия, преемственность династий и Золотой век.

Собственно серию сцен открывала триумфальная арка на Фенчерч– стрит, и именно она задавала тон всей процессии. На 50-футовой в ширину и в высоту арке над центральным проходом была установлена модель города – дома, башни, рынки в виде перспективы. Над моделью была надпись «Londinium», под ней – «Camera Regia», а по фризу над центральным проходом – цитата из Марциала, «Par Domus haec Coelo, sed minor est Domino». Согласно объяснению Джонсона, это обозначало, что, «хотя город и может по достоинству и великолепию быть сравнен со звездами и Небесами, он все равно намного ниже господина Небес, который есть Его Величество, и поэтому недостоин его принимать»[1164].