Королевский гамбит

— В Индии и у арабов, где появилась эта игра, фигура, известная нам как королева, сначала была визирем. Это была мужская фигура, символизировавшая придворного советника царя. И лишь после утверждения игры в западных странах визирь превратился в женщину королевской фамилии, известную нам. И только в последнее время ее роль в игре изменилась. Когда-то эта фигура была слабой, ограниченной в ходах. Однако современные правила позволяют ей ходить по доске как угодно, и она ныне является самой сильной фигурой.

— Стало быть, шахматная фигура Лоренцо — королева? — с некоторым замешательством осведомилась я.

Он протянул руку и повернул фигуру, чтобы я могла взглянуть на нее под другим углом.

— Возможно, да… а возможно, и нет, — ответил он. — Как я уже сказал, эта игра родилась у арабов, религия которых запрещает натурное изображение человека. Следовательно, их шахматные фигуры представляли собой абстрактные изображения. Судя по материалу и резьбе, шахматный набор, откуда взялась эта фигура, привезен из Испании, где сильное влияние последователей исламского закона. И поэтому эта фигура, возможно, изображает визиря. Либо, опять же, королеву.

Заинтересовавшись, я протянула руку к резной фигурке на столе. Возможно, меня привлекло смешение в ней женского и мужского начал, напомнив мое нынешнее положение. Или же меня привлекли этот бледный камень и его плавные линии. Что бы это ни было, мои пальцы сомкнулись на фигурке, и меня вдруг охватило желание унести ее с собой.

Неужели и несчастный Лоренцо испытал такое же желание и просто украл ее?

Прежде чем я успела высказать свое предположение, Леонардо вдруг вскочил и принялся расхаживать по небольшой комнате, щелкая своими длинными пальцами.

— И чтобы не упустить иной возможности, мы вернемся к нашему приятелю епископу. Видишь ли, Дино, не только с фигурой королевы произошла решительная трансформация. Ведь и епископ сперва не символизировал духовное лицо или даже нашего знаменосца. На самом деле это не был даже человек, а зверь… громадное существо с бивнями из восточных царств, прозванное слоном. Но с течением времени животное превратилось в человека. И, как в случае с королевой, он имел в арабских шахматах самую приблизительную форму.

Он остановился и, повернувшись, указал на меня длинным пальцем:

— Итак, Дино, ответь, какую фигуру ты держишь в руке — ферзя или слона?

Я неохотно поставила фигуру назад и покачала головой.

— Боюсь, не знаю… и, признаться, я в полном замешательстве. Какая разница, королева это или епископ?

— Мой дорогой мальчик, ты слушал меня? — раздраженно осведомился он. — Убийство графа, как и разносчика, не было простым. Слишком много совпадений, основанных на упомянутой нами благородной игре.

Шагая ко мне, он загибал свои изящные пальцы:

— Во-первых, граф убит во время шахматной партии, когда был одет епископом. Во-вторых, матч проводили в честь французского посланника, которого можно назвать визирем французского короля. В-третьих, графиня Мальвораль. Не являясь королевой, она происходит из знатного рода и, кроме того, весьма странно вела себя, узнав о смерти графа.

Остановившись передо мной, он закончил:

— И, наконец, наш юный разносчик, разговор которого ты подслушал и которого бросили умирать при самых необычных обстоятельствах вместе с убитым графом. При нем, когда он умер, была шахматная фигура, которая, и мы это можем утверждать со спокойной совестью, не принадлежала ему. Вероятно, она была вещественным доказательством, и теперь мы должны понять ее значение и тогда сумеем назвать имя убийцы.

Рассуждения учителя казались вполне логичными за одним исключением… я не сомневалась, что покойному Лоренцо о шахматах было известно меньше, чем мне. Разумеется, необразованный разносчик не мог использовать символы для того, чтобы указать на своего убийцу, даже если бы и знал значение фигур.

Пожалуй, это было действительно простое совпадение. Скорее всего, выполняя свои обязанности, он случайно оказался в комнате, где стояла шахматная доска с фигурами, и, почувствовав то же побуждение, что и я, схватил эту фигуру. Разница состояла лишь в том, что он пошел дальше и украл ее.

Ее.

Странное чувство, вероятно интуиция, подсказало мне, что эта фигура является ферзем, а не слоном. Поддавшись ему, я снова взяла ее и провела по ее успокаивающим гладким линиям пальцами, желая выведать у нее все, что ей известно. Перед моим мысленным взором пронеслись события последних нескольких дней: обнаружение безжизненного тела графа в саду; участие в шахматной партии; ужин в большой зале, где герцог объявил о смерти своего двоюродного брата; совершение погребального обряда самим архиепископом; и, наконец, то, что мы нашли тело несчастного Лоренцо в склепе Сфорца.

Когда я рылась в этих воспоминаниях, мне неожиданно в голову пришло еще одно возможное объяснение смерти графа. Оно было таким удивительным, что я, словно от удара, задохнулась. Все было так очевидно… почему же мы не видели этого раньше?