Королевский казначей

Но тут произошло нечто. Ни с того ни с сего заговорил Антуан де Шабанн. Отставной вояка – толстый, малоподвижный – странно смотрелся в компании остальных, более молодых членов суда. Он все время сидел молча с отсутствующим видом, и казалось, его совершенно не интересует течение процесса. Возможно, ему в это время грезились круглые башни Сан-Фарго, окруженные лесами, и земли, которые, как он надеялся, вскоре станут его собственностью. Наверное, желание, чтобы эти мечты побыстрее сбылись, побудило его к действию. Он привстал и громко заявил:

– Я желаю задать вопрос свидетелю.

Робер де Пуатеван охотно вернулся на прежнее место. Гийом Гуффье недоверчиво взглянул на коллегу, как бы предчувствуя неладное.

– Уже поздно, – заметил он. – Слушание дела почти закончено.

– У меня небольшой вопрос, но мне хотелось бы его задать. – Старый вояка улыбнулся и покачал огромной головой. – Я заметил несоответствие в показаниях, а вы его заметили? – обратился он к свидетелю. – Вы видели бутылку с ядом на столике рядом с чашей?

Второй раз Жак Кер выпрямился на стуле. Глаза его засверкали, у него вновь пробудился интерес к процессу. Его разум заработал. Кер понимал, что из всех незаданных вопросов судьи боялись именно этого. Гуффье сразу побагровел. Он что-то мысленно говорил де Шабанну, проклинал его, желал провалиться сквозь землю.

Зрители моментально среагировали на изменение сценария. Казалось, они сразу поняли, что события пошли по незапланированному маршруту. В конце концов в комнате воцарилась мертвая тишина.

– Нет, господин судья, – громко ответил Робер де Пуатеван. – Я не видел бутылочку с ядом на столике госпожи Агнес. Ее там не было.

– Но… – продолжал старый вояка, в его тусклых глазах появилось удивление. Он не обратил внимания на то, что его с силой тряс за рукав Гуффье. – Я уверен, что де Вандом, та, в зеленом, сказала, что яд был на столике госпожи Сорель все время и что позже эта Вандом вернулась в комнату и взяла его.

– Сударь, она ошиблась. Она, вероятно, что-то перепутала. Никакого яда там не было.

Гуффье изо всех сил пытался говорить спокойно, но ему это плохо удавалось. Он обратился к свидетелю:

– Нам ясно, что вы были настолько взволнованы случившимся, что просто не обратили на это внимания.

– Нет, сударь. Тут нет ничего ясного и простого. Вы не должны забывать, что флаконы для ядов делаются такой формы, что их ни с чем нельзя перепутать. Совершенно невероятно, чтобы врач не обратил внимания на бутылочку с красной стрелой рядом с ложем пациента. Тем более такого пациента, к которому я всегда относился с вниманием и нежностью, – к леди Агнес Сорель!

– Наверное, дело обстояло так, – продолжал настаивать Гуффье, – обвиняемый совершил ошибку и вернулся в комнату позже и тогда же оставил флакон на столе.

– Нет, нет, сударь! Этого не могло быть! Обвиняемый покинул комнату до того, как я ушел оттуда, и у него не было возможности туда возвратиться!

Антуан де Шабанн, казалось, не понимал, какую ужасную ошибку он совершил. Он поморгал глазами, как сова, и заявил свидетелю:

– Я что-то ничего не понимаю. В любом случае, господин доктор, вам было известно, что в чаше находится яд?

Гуффье погрозил свидетелю, запрещая ему отвечать. Глядя искоса на старого вояку, он сказал:

– Сударь, должен вам сказать, что на этот вопрос он не может дать нормального ответа. Нам неизвестно, проверял ли он содержимое чаши. Я уверен, что наши коллеги согласятся со мной. Вам не стоит продолжать задавать вопросы. Сядьте на место. Помолчите!

Но свидетель уже отвечал на вопрос де Шабанна:

– Я проверил содержимое чаши!

Робер де Пуатеван прекрасно понимал, что подобным заявлением он рискует навлечь на себя гнев королевских министров и, возможно, самого короля. Но он ни секунды не колебался и продолжал давать показания. Де Пуатеван выпрямился, его круглый животик гордо и вызывающе торчал, глаза горели от возмущения и азарта.

В зале суда поднялся страшный шум. Все заговорили в полный голос. Некоторые вскочили со своих мест. Гуффье громко колотил молотком по столу и возмущенно объявил:

– Слушание дела закончено, охране приказано сразу очистить зал суда.

Народ за перегородкой начал негодовать. Послышались крики:

– Пусть он говорит! Наконец правда выходит наружу! Браво, Робер де Пуатеван! Хотим знать правду! Кер не убийца!

Охранники начали стучать пиками по каменному полу. Де Пуатеван воспользовался тишиной и громко крикнул:

– Я проверил, что было в чаше! Там было вино, разведенное водой!

Гуффье поднял вверх молоток и тихо положил его рядом с собой на стол. Жестом он показал служащим и охране, чтобы те восстановили тишину в зале суда. Когда все успокоились, Гуффье неохотно заговорил: