Королевский краб

Умудренный опытом Петр Николаевич в душе не разделял оптимизма Верочки. Он мучился от ясного понимания того, что дело, которым он занимается — прогнозирование погоды, — далеко от совершенства. Вот получен запрос капитана-директора Ефимова, который не знает, какому прогнозу верить? Сибирский циклон пройдет севернее. От циклонов, которые свирепствуют сейчас в Тихом океане, флотилию отделяет Камчатка, Курильские острова. В принципе «Никитину» ничто не угрожает, пусть продолжают путину себе на здоровье! Но в то же время там же ведут промысел и японские суда и для них был передан тревожный прогноз японских синоптиков. Получалось, что японские синоптики не исключают возможности резкого изменения в движении циклонов, которые бушуют сейчас на северо-западе Тихого океана. Хорошо, если он пойдет в Охотское через полуостров: Камчатские горы во многом ослабят его силу. А если циклон двинется южнее? Для него гряда Курильских островов — не помеха.

— Когда в космосе появятся метеорологические спутники Земли, — мечтательно сказал старый инженер, — мы будем чувствовать себя гораздо увереннее.

— Появятся, — сказала девушка, — может, в этом году.

— В этом или не в этом году, не знаю, — пробурчал Петр Николаевич, — но без космических спутников мы как без рук. Нам не хватает информации об атмосферных изменениях там, где нет наших метеостанций, — над мировыми океанами и всеми континентами. Вот что ответить Ефимову: то ли будет, то ли нет? То ли дождик, то ли снег?

— Давайте пока ответим, что не исключена возможность прорыва в Охотское море одного из тихоокеанских циклонов.

Инженер вздохнул и провел ладонью по щеке. Под рукой заскрипела щетина.

— Опять забыл побриться, — сказал он. — Ну, ладно! Составляйте, Верочка, ответ. В конце добавьте, что мы будем регулярно сообщать обо всех изменениях. Вообще я чувствую, скоро попадут они в переделку. Придет циклон с Тихого, и сместится, вероятно, южнее Сибирский. Если это случится, там, где «Никитин», столкнутся две силы, и лучше для флотилии убираться оттуда. Радируйте Ефимову: с юго-востока возможен циклон, и он захватит их район в ближайшие восемь — десять часов.

За окном лаборатории начинало светать. Гасли линии огней, причудливо опоясавших склоны сопок, на которых расположился удивительный Владивосток. Начинался новый весенний день, и он обещал быть на диво хорошим, безветренным.

— Какая будет рыбалка сегодня в Амурском заливе, — мечтательно сказал Петр Николаевич, глядя в окно. — Вы знаете, Верочка, я вчера полдня рыбачил и поймал на мякиш хлеба двенадцать здоровенных красноперок. Каждая — больше килограмма!

— Ишь ты, — сказала девушка, которая знала, что инженер сел на любимого конька. Теперь он подробнейшим образом расскажет, как клевала каждая из пойманных им красноперок и как он их искусно вываживал с десятиметровой глубины. И ей надо будет время от времени подавать восхищенные возгласы, иначе Петр Николаевич обидится, уйдет в себя и будет молчать до конца дежурства.

Когда Петр Николаевич заканчивал свой нудный и невыносимо длинный рассказ, пришла объединенная сводка синоптиков из Петропавловска. В ней было сообщено, что не один, а два циклона изменяют свое движение и приближаются к Северным Курилам…

— Я этого только и ждал, — пробурчал старший инженер и склонился над картой, а Верочке стало жаль экипаж «Никитина». Она хорошо знала, что «Никитин» за последний месяц то и дело попадает в передряги и больше убегает от штормов, чем ловит крабов. Она искренне посочувствовала никитинцам, гораздо больше, чем другим. На борту этого плавзавода находились ее знакомые — Настя и Женя Карповичи. Верочка жила в том доме, где была квартира Карповича: один подъезд, одна лестничная клетка. И она дружила с семьей Карповича. Ей нравился огромный, молчаливый старшина и нравилась его приветливая жена. А семилетний Федор был для нее как родной братишка. Вот вчера она ходила с Федькой в кино, угощала его мороженым, потом читала сказки Андерсена. Это по ее настоянию несколько недель назад мальчик написал родителям свое первое письмо, которое восхитило Верочку своей орфографией и написанием букв:

«ФЕДКАЛУБИТ БОЛШЕ ВСЕВО МАМУ И ПАПУ».

«Интересно, получили они это письмо?» — подумала девушка и представила себе радость Карповичей. У Насти, конечно, закапают слезы из глаз, всплакнет эта нежная и чувствительная женщина, а на вид она другая — рано потолстевшая, с грубыми красными руками неутомимой труженицы. Монументальный, как скала, Евгений — это знает Верочка — и слова не проронит, покосившись на письмо своего любимца. Но позже — и это знает Верочка — Карпович в одиночестве будет долго глядеть на тетрадный листок с первыми каракулями сына и затем спрячет его с твердым желанием хранить всю свою жизнь.

— А на «Никитине» работают мои соседи, — сообщила Верочка Петру Николаевичу.

— Вот как!

— Старшина Карпович, может, слышали? Про него в газетах часто пишут. Это один из лучших краболовов. Передовик, орденами награждался не один раз. И чудеснейший человек!

— Да, про него я слышал, слышал!