Королевский крест

— Спасибо, — после паузы произнес Жан-Жак. Сомнений его Илья не рассеял, но поблагодарить за проявленное усердие паренька стоило. — Ты здорово помог.

— Это самое малое, что я могу сделать.

— Придет и твое время.

Молодой масан вскинул голову, глаза вспыхнули красными факелами:

— Вы думаете?

— Конечно.

Жан-Жак не сомневался, что Илью вычислят после следующего набега, а может, и еще раньше — слишком много в пареньке романтического бреда. Как поступят с ним епископы Камарилла, тоже известно: сначала, не показывая, что знают о предательстве, попробуют переубедить, будут втягивать в дискуссии и споры, добавят несколько ярких рассказов о жестокости Саббат — честных рассказов, по обе стороны Раскола хватало беспощадных ребят. Потом, если не помогут разговоры, предложат отправиться в «поход очищения», если откажется — честный разговор. Последнее предложение одуматься. И только после этого — исчезновение. В Камарилла предпочитали избавляться от предателей без лишнего шума. Это в Саббат, поймав агента врага, устраивали праздничные шоу, надеясь поднять боевой дух.

— Илья, к тебе есть еще одна просьба. На этот раз — последняя.

— Все, что угодно, брат!

— Нужно убрать чела.

Молодой Треми нахмурился:

— Чела?

— Я не уполномочен рассказывать тебе подробности, но, поверь, смерть этого чела важна для Саббат.

— Хорошо, — помолчав, кивнул Илья. — Я могу его высушить?

— Все, что угодно, — улыбнулся Жан-Жак. — Но в целях предосторожности я бы рекомендовал закамуфлировать убийство под несчастный случай.

— Не впервой, — усмехнулся молодой масан. — Как быстро надо разобраться с уродом?

— На твое усмотрение. Как подготовишься, так и действуй. Но чел должен умереть.

— Ради нашей свободы.

— Ради нашей свободы, — поддержал собеседника Жан-Жак.

— Давай адрес.

* * *

Офис клана Треми.

Москва, улица Вятская,

6 ноября, суббота, 04.52

— Захар, мне повезло! Просто повезло! Я кровью почуял, что надо останавливаться. Была мысль, что Илья за город едет, что зря я останавливаюсь, но я чуял!

Савва Треми был масаном старым и опытным. Знал он, когда надо позабыть о точном расчете и действовать, повинуясь инстинктам. И не один раз это знание спасало ему жизнь или, как сейчас, позволяло с блеском выполнить поставленную задачу.

— Когда Илья на Рязанку выскочил, меня словно ударило: стой! Тормознул я, и Даниле, напарнику, ору, чтобы не гнал. Он по параллельной улице на «Форде» шел. В общем, «Харлей» я бросил, перекинулся в туман и поплыл вдоль шоссе. В тумане-то они меня не засекут! И не засекли! Смотрю — стоят. Илья и еще один. Высокий, плечистый, в костюме и при «Ягуаре», по-нашему отделанном: все стекла, включая лобовуху, черные.

— Опознать сможешь?

— По виду — Бруджа.

— По виду? Или точно Бруджа?

— Близко я к ним подплывать не стал, — буркнул Савва, — так что, о чем они говорили, не слышал. И как Илья его называл — не знаю. Но снаружи этот громила — чистый Бруджа. Только не наш. Выдери мне иглы — не наш. В первый раз я его видел. А он старый, не меньше четырех сотен лет, так что, знал бы я его…

— Понятно! — перебил Савву Захар. — Чужой Бруджа. Что дальше?

— Я за ним пошел. Отлетел чуть дальше и, когда Бруджа поехал, за бампер уцепился.

Состояние тумана не спасало от солнечных лучей, так что Савва крепко рисковал, продолжая преследование в предрассветный час.

— Хорошо, Данила сообразил, что к чему, и следом покатил. А то бы я не выбрался.

— Савва, ты герой, — без тени улыбки произнес Захар. — Ты это знаешь, и я это знаю. И ты знаешь, что я это не забуду. А теперь не трави душу, говори, где чужой Бруджа залег?

— В Люберцах.

Епископ записал адрес, велел Савве с напарником возвращаться в офис, отключил телефон и задумался.

«Ласвегасы», лучшие аналитики Темного Двора, а правильнее сказать — личные аналитики комиссара Темного Двора, ошибались нечасто. Если они сказали, что Хосе Робене был последним масаном, принимавшим участие в набеге, значит, так оно и есть. Если они сказали, что в Тайном Городе не осталось мятежников, значит… А вот здесь ничего не значит, потому что у Саввы Треми не кривые иглы из десен растут, и если сказал, что видел чужого Бруджу, значит, он видел чужого Бруджу. Ошибка исключалась. А «ласвегасы»… «Ласвегасов» можно обмануть. Тяжело. Безумно тяжело. Но можно.