Королевский маскарад

Она пробежала через комнату и упала на колени возле кровати. «Пожалуй, самая очаровательная женщина столицы», – улыбнулся Лаур. Приехала невесть откуда два года назад, с кучей денег, наспех купленным титулом и глубочайшим убеждением, что ей тут должны поклоняться истово – и обязательно все. Так и получилось. Ей поклонялись, пели песни под балконом особняка, уворачиваясь от падающих на голову горшков с землей и старыми сухими цветами. И утверждали, что это не признак плохого воспитания, а тонкий намек и долгожданный знак внимания. Едва ли долгожданный: маркиза Шаль’ос метала горшки и вазы, реагируя на первые же звуки пения очередного воздыхателя.

Ну вот, опять: «Ночь луною се-э-эребри-и-ится…»

Массивный глиняный кувшин, кажется, сам прыгнул в руку хрупкой маркизы. Лаур не успел заметить, когда она открыла окно. Глина хрустнула, голос захлебнулся ушибленным шепотом-стоном: «О, жестокая».

Маркиза бережно прикрыла окно, хихикнула, пробормотала: «Ночь луною серебрится – на башку горшок валится», осмотрелась, достала с полки новый «метательный снаряд» и водрузила на подоконник. Поправила свои великолепные черные волосы и подмигнула больному. Синие глаза смеялись.

– Как я его?

– Метко, – оценил Лаур.

– Ну ты тоже от баб неплохо бегал, пока не добегался, – фыркнула маркиза. – Я считала тебя той еще дрянью и вообще-то пришла извиняться. Будем впредь мирно сосуществовать. Можешь даже звать меня, как домашние зовут – Осой.

– За что такая редкая милость?

– За то, что не испортил жизнь молоденькой Амалии, – улыбнулась маркиза. – Ты спас девочку. Я теперь тебя уважаю, и потому ты лежишь и пока не убит этим горшком, хотя целиться удобно. Слушай, а признайся честно: это ты волком выл у меня под окном в полнолуние, три месяца назад? Единственная попытка оригинально поухаживать. Эти гады не умеют петь, но пытаются. А у меня музыкальный слух.

– Я выл, – гордо кивнул Лаур.

– Здорово вышло, похоже, молодец. Ну что еще добавить? Маги тебя собрали, так что не притворяйся трупом, вставай и пошли ужинать. Халат на кресле. Герцогу Марию я башку расцарапала еще на прошлой неделе. Он сказал, что больше у Ловида к тебе претензий нет, все улажено. Я в ночь уезжаю, дела. В качестве оплаты за мою доброту изволь ввести в свет моего родича – он приятный парень, но безнадежно наивен. Пригляди за ним до зимы, а?

– Обязательно, – охотно пообещал Лаур. – Ловко ты пристроила бездомного побитого маркиза к хлебному местечку.

– Только не думай, что еще и тихому, – погрозила пальчиком Оса. – Я обожаю интриги и скандалы, я в них купаюсь. Такая уродилась… Ох, бедная моя мама, как она это переживет, когда узнает?

Лаур начал сочувствовать маме Осы уже через пару месяцев. Он полагал, что вполне уверенно чувствует себя в столице и изучил ее скрытую жизнь. Но теперь осознал – ничего он не знает! Быть исполнителем или понимать, как построена игра, – это разные уровни лабиринта интриг. И он остался в особняке Осы надолго. Политика не прельщала маркиза, но ему очень хотелось выяснить, во что играет эр-герцог и кем сам он был до сих пор в игре. Потом пришло желание кое-что поправить и изменить.

Два года назад Оса исчезла, и вскоре ее объявили опасной преступницей. Лаур переживал, пока не убедился – жива, раз так тщательно ищут. И он успокоился, занялся своими делами. Пришло время женить младшую сестру, то есть снова искать деньги, ворошить старые знакомства и заводить новые.

С Амалией судьба свела его снова вроде бы совершенно случайно: герцогиня заехала в гости к подруге, у которой он как раз обедал. Поговорили, перекинулись парой ничего не значащих фраз… Однако же маркиз совсем неожиданно для себя обрадовался, что эта красивая и беззащитная женщина не попала в лапы Ловида. Капризная, несносная, обидчивая, но довольно искренняя и неглупая. Он не рассердился, даже узнав позже, что их встречу подстроили и что хозяйка особняка получила за это немалое вознаграждение от взбалмошной герцогини, заинтересовавшейся модным и трудноуловимым в последние годы маркизом. Грустно стало позже, когда в дверях нового, довольно скромного жилья Лаура появился старый герцог Марий. Сунул в руки деньги – много денег – и, не глядя в глаза, хмуро велел никогда более не морочить голову его внучке…

Жаль, Оса в бегах, она бы герцогу второй раз «расцарапала башку», чтобы научился нормально разговаривать с людьми. И предупредила старика об угрозе, нависшей над судьбой Амалии… Об истином смысле поездки на север – интриги, отдающей Амалию в руки эр-герцога полностью и бесповоротно. Он и сам пробовал предупредить. Увы, его не приняли, пришлось пытаться что-то сделать самому, если можно еще надеяться на изменения к лучшему… Он решил добраться до Поморья. И вот – выполнил свое решение.

Лаур кое-как отдышался и с тоской глянул на ворота Белояра, едва различимые в поздних сумерках. Еще брести полверсты, не меньше. Ночью в город не пускают, придется спать прямо здесь, у дороги.