Королевский наместник (СИ)

В шатер вошел денщик полковника, втащил стул, сумку. Быстро накрыл белый столик, подтащив его к дивану. Из сумки достал бутыль «Наслаждение Левиса» с глиняной печатью, кубки, тарелку, в которую высыпал какие-то орешки. Следом показалась тарелка с ломтиками вяленого мяса — боюсь предположить из кого. Достал он туесок с фруктами: были апельсины, неизвестный мне, белый, с красноватыми прожилками, овальный плод и бананы.

Полковник разлил нам винца, я сразу взял бутыль и глянул: оу, королевская винодельня, год 888 от Сошествия Левиса.

— За новых друзей! — провозгласил Фодель и жадно хлопнул полкубка.

Мы откликнулись, пригубили, а дальше я стал наклонять полковника в позицию «чего изволите». То бишь, высказав дань уважения великому путешественнику, о котором еще напишут много книг, мягко осведомился — оспаривает ли Гродал право Шайна на Чудесную долину?

— Эм, нет, конечно, — торопливо открестился Фодель, — Гродал с уважением относится к суверенитету Шайна и готов к подписанию разграничения и оформления государственных границ между двумя дружественными, очень надеюсь на это, странами.

— Находясь военным отрядом, да что там — целым полком на территории Шайна? — скептически вопросил я.

— Ваша милость! — с надрывом проговорил Фодель.

— Да, ваша светлость? — в тон ему отозвался я. По пути, парой предложений, он рассказал о своем происхождении, а я о службе у короля. — у вас, кстати, полковой контракт с его величеством Кевином Левисом Сорок Седьмым?

Он промолчал, соображая, как мне ответить.

— Я не к тому, что вы его купили, а не за выслугу получили, — успокаивающе обратился к нему, — раз я вижу вас здесь, вы достойный представитель своей страны. Но как бы вы поступили сами на моем месте? Мой король прошлого наместника жестоко казнил: подвесил на специальном стуле над рекой, на длинной жерди и окунал в воду. Температуру чувствуете? Говорят, под конец суток бывший наместник стал сходить с ума, раскачал стул, сделал солнышко и с размаху впечатался лбом в жердь. Но сразу не умер, полчаса еще ногой дергал.

— Но вы же даже не используете долину, — с отчаянием вцепился он в последний аргумент, — нет ни поселений, ни разработок месторождений.

Аха, тут значит есть какие-то месторождения. Будем знать.

— Здесь Горный Палач шастал, — отбил я его попытку, — недавно лично его упокоил. Голова в столице сейчас на исследовании, пятьдесят восьмой был, скотина.

Он не поверил, окинул меня взглядом, в котором явно читалось сомнение: а что он выдаст после второго бокала? На того ли человека я трачу свой дефицитный нектар?

— В мёд его положили, для сохранности, — добавил я, — на празднование города попрошу короля в Самур привезти ненадолго. Может и вас пригласим, будет на то воля короля, там увидите.

— Что же мне делать? — совсем пал он духом, — у нас нет ни хлеба, ни запасов еды, чтобы дойти до нашей крепости.

— Далеко ли она? — вкрадчиво спросил я. — сколько вам провизии надо?

— Не близко, — уклончиво сказал он, — у меня осталось семьсот бойцов, весь скот уже забили пока шли до вас. Кто обозы потащит обратно, как мы дойдем, вы же нас медленно убиваете!

— Да я вам ящеров на пару недель еды поднес на блюдечке! — вознегодовал я, — гуманнее меня в королевстве только Кая!

Кая, попивавшая вино под нарезанный ей собственноручно, «драконий боб» (белый плод с красноватыми прожилками) и листавшая «Сказание о святом Левисе», ту самую книгу со столика полковника, поперхнулась и оросила меня сладковатыми брызгами.

— Ну ладно, — нехотя признал я, вытирая свою лисодевочку платочком, — вероятно Кая не самая гуманная и может из одного бандита сделать сразу отбивную, нарезку и холодец. Но я точно гуманист, зуб даю!

— А что такое гуманист? — с интересом спросил он.

— Это человек, — подмигнул я ему, — который может войти в ваше положение.

Он воспрял духом и подлил мне еще вина. Я благодарно отпил и незаметно кинул лечение на себя и Аисаки, снимая алкогольные эффекты.

— А вы знаете, как нам гуманистам нынче трудно? — начал жаловаться я — того посади, этого ограбь, другому медальку на шею повесь. А он может людоед натуральный! Про народ вообще молчу. Возьми и десять одаренных сделай за год из ста. Вот приводят эти сто организмов: а там убогий на убогом и убогими погоняет. Портят своим видом мою тонкую душевную организацию, сквернословят, хлестают самогон, мажутся навозом.

— А навозом-то зачем? — удивился полковник.

— Это их самооценку повышает, — махнул я рукой, — да и пахнуть начинают одинаково. Сплачивает!

— Не думал, что ваш король настолько суров, — попытался вбить он клин, — наше величество Кевин Левис не требует невозможного от своих подданных.

— Да это бояре всё, — понизил я голос, — то есть советники королевские. Крутят стариканом как хотят. Так-то он добрый у нас. Дитям собачек дарит, взрослым — чувство величия.

Фодель Григор мою «пьяную информацию» о короле честно попытался осмыслить, но было это трудно.

— А насколько богато и велико ваше королевство?

— Не, — сказал я твердо, — ваша очередь, гро Фодель.