Королевский подарок

– На въезде в Каор есть торговый центр, а в нем – несколько мебельных салонов. Думаю, там Вы найдете диван и, может быть, что-то еще для своей гостиной. – Изабель привычным движением развернула карту и отметила кружком место, где находился торговый центр. – Здесь же, кажется, есть и люстры, и телевизоры. Не помню точно, но должны быть. Если Вас интересует винтажная мебель, дешевле всего покупать ее на аукционах. Их регулярно проводят в Каоре, и в других городах, и даже в некоторых деревнях. Только имейте в виду, что чем крупнее город, тем выше цены. Если Вы не охотитесь за музейными экспонатами, можно попытать счастья на деревенских аукционах. Там встречаются исключительно интересные вещи за очень разумные деньги. Если повезет, конечно. Есть еще другой вариант – антикварные магазины. Это значительно эффективнее, если у Вас нет опыта.

Все это было сказано плавно, без запинки, как будто помощь в поисках винтажной мебели входила в круг ее ежедневных обязанностей. Девушка уже справилась со смущением и вернулась к привычной роли. Никита был поражен. Он и не мечтал получить с первой попытки такую развернутую консультацию.

– Мерси, Изабель! Вы необыкновенная! Вы работаете здесь каждый день? – нечаянное знакомство стоило закрепить, оно обещало стать очень полезным.

– Я здесь пять дней в неделю, но график меняется.

– Отлично! И последний вопрос. Может быть, Вы знаете деревни, где проводятся аукционы? Как мне их найти?

– Точно не знаю, но могу выяснить. Зайдите завтра утром, Никита. До свидания, – тем же ровным голосом ответила Изабель и обратилась к пожилому мужчине. Тот уже некоторое время стоял за спиной Никиты с сувенирным магнитиком в руке. – Прошу Вас, месье.

– До свидания, Изабель. Благодарю Вас, – Никита шутливо поклонился терпеливому французу, который не проявил ни капли раздражения во время их странного разговора, и вышел на площадь. Он ликовал. Пока все складывалось как нельзя более удачно.

За то время, пока он любезничал с новой знакомой, на площади прибавилось народу. Никита направился было в сторону дома, но его перехватила пара молодых французов.

– Не могли бы Вы нас сфотографировать? – парень держал в руках довольно приличную фотокамеру. – Надо только нажать вот на эту кнопку.

– Конечно, с удовольствием! – Никита терпеть не мог фотографии в стиле «это мы – на фоне – чего бы то ни было» и в другое время постарался бы увернуться от подобной просьбы. Но сейчас, после разговора с прекрасной Изабель, он готов был простить миру его глупое несовершенство. Никита взял в руки камеру и с трудом сдержал смех: на ней был установлен автоматический режим съемки. «Вот дикари! Стоило покупать хороший аппарат за такие деньги, чтобы снимать на автомате, – подумал он. – Обошлись бы и “мыльницей”». Парочка уже встала в позу: парень обнял подругу за талию, она прислонилась к его груди и подняла руку, изобразив двумя пальцами латинскую букву V. Оба сосредоточенно смотрели на Никиту, видимо, ожидая команды улыбнуться. А он в это время залюбовался фахверковым фасадом за их спиной.

Освещение было идеальным, без резких теней. Бурый каркас из старых балок, розоватые кирпичи, шершавые серые камни. Красная герань в цветочных ящиках, белая кошка на подоконнике. Красивый постановочный кадр, ни отнять, ни прибавить. Картинку портил только один лишний элемент – на переднем плане изнывала парочка в ожидании съемки. По их унылому виду Никита понял, что пауза затянулась. Он крикнул: «Ч-и-и-з» – и нажал на кнопку. Парень и девушка поспешили изобразить улыбки и тут же стали озираться по сторонам в поисках следующего достойного объекта. Судя по всему, они рассчитывали на продолжение фотосессии, однако человеколюбие Никиты имело свои пределы. Он поспешно вернул фотоаппарат разочарованным туристам и помчался домой. Эти ребята нечаянно и очень кстати напомнили ему, что в его дорожной сумке лежала камера ничуть не хуже, чем у них. Среди роскошных ландшафтов и живописных деревень ее следовало держать наготове.

Желание фотографировать обострялось у Никиты в моменты эмоционального подъема. Он делал сотни и тысячи снимков, и большую часть затем самокритично удалял. Понемногу, даже несмотря на строгий отбор, у него образовался обширный личный фотобанк, к которому он практически никого не подпускал. Даже Ольгу. Впрочем, жгучего интереса она и не испытывала. Ей нравились открыточного вида пейзажи и портреты красивых людей, все остальное казалось скучным. Ольга не находила никакого удовольствия в том, чтобы часами просиживать за компьютером, перебирать изображения и пытаться понять, что ее муж нашел в этих камнях, странных лицах или предметах.