Королевский понт

– Хорошо, нынче вечером я попрошу вас спеть, – сказала Тати, сложив недовольную гримаску. Она, стоя в этот миг под падающей царицей Лидией, сделала небольшой шажок вперёд.

Вероятно, реставраторы плохо закрепили детали мозаики: совершенно безо всяких причин из панно выпал, словно сыр из вороньего клюва, увесистый фрагмент. Чуть правее или чуть левее – и всё обошлось бы. Но, как говорится, судьба всегда попадает в цель. Тати упала на бок, даже не вскрикнув.

Струйка крови, точно красная змейка, выбралась из-под рассыпавшихся белокурых крутых завитков. Другая, осторожная, бордовая, поползла из носа.

– Скорее! На помощь!

– Спасите!

Не прошло и минуты – над пострадавшей столпился народ.

– Что произошло с Королевой?

– Это свалилось на Королеву сверху?

– Покушение?!

– Просто невероятно!

– Врач уже поднимается.

Кусок страшного заката площадью почти в две ладони лежал неподалеку. И кровь Тати на нём сливалась с красками.

Кузьма не мог вымолвить ни слова. Его взяла за плечо охранница и попыталась отвести в сторону, но он воспротивился этому и продолжил стоять, неотрывно бессмысленно глядя на голову красной змеи, что уползала всё дальше.

– Она жива, – сказала врач, – без сознания, анизокория, левый зрачок на свет реагирует, правый расширен.

Кузьма ожил мгновенно – точно включился:

– Жива, она жива! Помогите же ей! Прошу вас!

Охранницы споро положили Тати на простыню и понесли вверх по лестнице.

Вертолетная площадка находилась на крыше между башнями Дворца. Кузьма семенил рядом с дюжими девицами, которые несли тело в простыне. Поминутно он пытался поймать свесившуюся на сторону, безвольно болтающуюся руку возлюбленной.

– Закрытая черепно-мозговая, – диктовала кому-то по телефону девушка-врач, – состояние тяжелое…

Она шла впереди всей процессии. Расстегнутый халат походил на сложенные ангельские крылья. Бригада неотложной помощи. Перед ними равны, как перед самой Смертью, и королева, и замерзшая бродяжка. Во всяком случае, так должно быть.

– Я заплачу! Я отдам сколько угодно денег! Только спасите её! Я богат, я очень богат!

– Ни за какие деньги я не могу сделать больше, чем могу, – ответила не оборачиваясь девушка в белом халате.

– Смотрите в глаза, когда разговариваете с королем! – вспылил Кузьма.

Приостановившись, чтобы дать охранницам, несущим простыню, обойти её, она повернулась, взглянула на юношу со странной грустной усмешкой и ничего не сказала.

9

Новости, что с Королевой беда, потребовались считанные минуты, чтобы заполнить собою всё информационное пространство.

Возле входа на территорию больницы собралась толпа; она затрудняла проезд карет скорой помощи, мешала движению по прилежащим улицам; взбудораженные люди ломились в будку охраны, галдели и сквернословили, требуя немедленного отчета о самочувствии Королевы; на место прибыли полицейские машины: блюстительницы порядка в мегафон призывали собравшихся разойтись, в качестве главного аргумента используя вполне логичное утверждение, что присутствие сочувствующих в данный момент ничем не поможет страждущей монархине.

– Да чтоб она сдохла! Самозванка! Наша Королева – Селия! – завопил кто-то.

Описав над головами толпящихся плавную дугу, в ворота больницы со смачным чвяком ударилось сырое яйцо.

Вслед за первым полетело второе, третье, четвертое – за несколько секунд высокие металлические створки ворот оказались снизу доверху залеплены вязким яичным белком.

– Се-ли-я! Се-ли-я! – скандировала толпа.

Кузьма время от времени подходил к окну вестибюля в отделении нейрохирургии – с высоты четвертого этажа ему были хорошо видны и образовавшийся при въезде в ворота затор, и копошение людей, и полицейские машины с мигалками. До его слуха долетали звуки сирен, утробный гул толпы и обрывки фраз, сказанных в мегафон.

Общественные беспорядки оставляли юношу совершенно равнодушным. За белой железной дверью с предупредительной табличкой "не входить" распятая на операционном столе лежала его любимая – кроме этого не существовало и не могло существовать важных вещей.

Во Дворце криминалисты, по очереди взбираясь на чудовищно шаткую алюминиевую лестницу, изучали тот участок старинной мозаики, откуда вывалился столь фатально избравший время и место падения фрагмент. Сам кусок бережно упаковали в пакет и отослали в управление. Нарисованный мелом контур лежащего тела Тати огородили красной лентой. Из оцепленного здания строго по одному человеку, тщательно проверяя документы, выпускали рабочих и служащих.

Всё сходилось к тому, что имел место несчастный случай. На мозаичном панно было обнаружено ещё несколько слабо закрепленных фрагментов, которые к счастью своих жертв не дождались.