Королевский понт

Нерезкая тень проскользнула по пестрому ковру – кто-то вошел и опустился на подушку рядом с Тати. Сначала она не обратила на это особого внимания. Незнакомые люди в таких заведениях часто занимали соседние места – у хармандонцев так принято, они очень общительный народ, и могут запросто заговорить в баре как старые знакомые, даже если видят друг друга в первый и последний раз. Часто в харчевнях к молодым женщинам подсаживаются хармандонские «гаяши» – юноши вольного поведения. Они поют, танцуют для посетительниц, приносят им фрукты, вина на специальных торжественных серебряных подносах и, если женщины хотят, проводят с ними ночи. Они тоже надевают на себя шаровары, рубахи с широкими рукавами, пояса и длинные головные накидки – отличить их от благочестивых юношей можно лишь по тому, что они свободно разговаривают с женщинами на любые темы, от изящных искусств до политики и бизнеса, появляются в местах, куда порядочным мужчинам путь заказан, и надевают на себя необычные, привлекающие внимание аксессуары. Многие из них, например, носят крупные яркие бусы, цепи, браслеты, обшивают свои рукава и платки по краям деревянными колечками, монетками или крохотными колокольчиками, которые постукивают или позванивают при каждом движении.

Тати жестом подозвала официанта и попросила принести ещё имбирного чая. Когда он ушел, бесшумно ступая по коврам в традиционной мягкой кожаной обуви и волнуя воздух полетом своих широких рукавов, присевшая рядом незнакомка заговорила:

– Добрый вечер.

У Тати не возникло сомнений в том, что приветствие адресовано ей. Без особой охоты развернувшись к собеседнице, вторгшейся в её уединение, она вздрогнула от неприятного предчувствия, сразу узнав в статной молодой женщине с короткими зализанными волосами охранницу, что была с Кузьмой на бульваре.

– Что вам угодно? – спросила Тати вежливо, но всё же не преминув продемонстрировать нежелание продолжать общение.

– Вы должны меня выслушать. Ради вашего блага. – Молодая женщина остановила проходившего мимо официанта в головной накидке, ниспадающие полы которой были декорированы тонкими серебряными колечками. Игнорируя его зазывные взгляды, она спросила стакан воды.

– Вот как? – Тати уловила повелительную интонацию в голосе девушки, и это ещё более усилило её неприятие по отношению к ней, – и почему же я должна вас слушать?

– От того, что я скажу, зависит ваша жизнь.

– Интересно… – протянула Тати с нескрываемой насмешкой. – И с каких это пор людскими жизнями распоряжается кто-то кроме Всеблагой? Чьи полномочия Она решила так расширить?

– Не ерничайте.

Тати заметила в глазах нежданной соседки по ковру зловещий холодный блеск. Она изо всех сил попыталась это скрыть, но на мгновение ей стало страшно. Очень красивое, строгое, смуглое лицо охранницы поневоле внушало уважение. Сейчас она была не в пиджаке, а в футболке и в джинсах – её тело, воспитанное тренировками и самоограничением, было сильным и стройным.

Оба официанта вернулись одновременно. Они синхронно присели на колени перед гостьями, поставили перед ними подносы и склонились в знак почтения. По обычаю, следовало положить на серебряную зеркальную поверхность монеты – плату за заказ и сверх неё, по желанию, похвалу красоте и усердию юношей.

Тати шепотом извинилась за отсутствие монет и попросила терминал безналичного расчета.

– Речь, как вы догадались, пойдет о Кузьме, – невозмутимо продолжила её собеседница, когда официанты, легко поднявшись с колен, упорхнули, – вы не должны больше с ним встречаться.

– Почему же?

– Он помолвлен. Этого вполне достаточно.

– Так ведь я только сказала ему несколько слов…

– Вы иностранка, но это не может служить оправданием. Пока вы здесь, вы обязаны подчиняться нашим законам. Если харамандонский юноша принадлежит женщине, то другая женщина должна спросить разрешение у неё, прежде чем заговорить с ним. Это древний обычай, и нарушать его – проявлять неуважение к традициям нашей страны.

–Ну… предположим… я нарушила. Так что, за это меня теперь следует убить?

– Не нужно утрировать. Я пришла говорить с вами совершенно серьезно. Рядом с Кузьмой вам угрожает опасность.

– Вот как? Вы решили облагодетельствовать меня предупреждением, а точнее запугать?

Охранница посмотрела на Тати теперь иначе, без гнева, скорее, с сожалением.

– Я думаю, вам все же стоит выслушать меня. Дело не в помолвке Кузьмы, не в госпоже Селии шай, это только то, что лежит на поверхности. Вы даже представить себе не можете, пропасть какой глубины под тем шатким мостиком, на который вы ступили…

– Стращать меня бесполезно, не тратьте понапрасну слов, – на Тати навалилось усталое раздражение: ей показалось, что её собеседница сейчас пустится в дебри рассуждений о нравственности и о том, как дикие обычаи королевства Хармандон предписывают её блюсти.

Молодая охранница медленно подняла бокал с водой и поднесла к губам. Сделав глоток, он повернулась к Тати:

– Я лишь излагаю факты. Слушайте. Кузьма один из немногих оставшихся в живых родственников императорской семьи. Его отец был двоюродным братом кронпринцессы Оливии.