Королевский порок

После встречи с Хэксби я пересек Скотленд-Ярд и направился к более элегантным зданиям – непосредственно Уайтхоллу. За прошедшую неделю состояние Хэксби сильно ухудшилось, но, по крайней мере, он разговаривал со мной.

Пройдя через помещения, куда допускались посетители, я добрался до королевских покоев и велел передать господину Чиффинчу, что я здесь. Как я и предвидел, он заставил себя ждать. Ожидание – вот основное времяпрепровождение любого, кто посещает Уайтхолл. Только около полудня слуга наконец отвел меня к Чиффинчу. Мы вышли в Собственный сад и стали прогуливаться по засыпанным гравием дорожкам под окнами Тихой галереи.

– Король только вчера спрашивал, вернулись вы или нет, – произнес Чиффинч. – Когда вы приехали?

– Вечером.

– И как же прошла ваша поездка с леди Квинси?

Конечно же, всей правды о том, что произошло между нами, Чиффинч не узнал, однако я поведал ему о наших злоключениях в Кембридже и в Хитчем-Сент-Мартин. Я даже честно признался, как некрасиво поступил с госпожой Уорли. После того как я умолк, мы некоторое время шагали молча.

– Думаете, на этого человека, Бёрбро, напали? – вдруг спросил Чиффинч.

– По всей вероятности, да, но, хотя эта история едва не стоила Бёрбро жизни, он не захотел выдавать тех, кто столкнул его в пруд. Подозреваю, что Бёрбро был сообщником человека по прозвищу Епископ, однако между ними возникли разногласия.

Чиффинч хмыкнул:

– Вполне возможно. Бёрбро назначили членом совета еще при Кромвеле. Тогдашний Кембридж разительно отличался от нынешнего. А у герцога Бекингема до сих пор немало друзей в этих кругах, и большинство из них так и остались людьми Кромвеля. Будь у них шанс вернуть ему власть, они бы даже раздумывать не стали.

Что ж, подобная опасность нам не грозит – разве что на том свете: голова Кромвеля насажена на шест над Вестминстерским дворцом. Но Бекингем жив и здоров. С каждым новым открытием становилось все очевиднее, что я угодил в опасную историю и одной лишь опекой над ребенком, страдающим королевским пороком, дело не ограничивается.

В конце дорожки мы повернули и оказались в северной части сада, под окнами Тихой галереи. Солнце отражалось от сотен оконных стекол.

– А где ребенок? – спросил Чиффинч. – Я про госпожу Фрэнсис.

– У леди Квинси.

– Как по-вашему, стоит ли ждать неприятностей со стороны Уорли?

– Думаю, по собственной воле господин Уорли шум поднимать не станет. Он мечтает о повышении. Но госпожа Уорли – совсем другое дело. Она очень привязана к девочке.

– Думаю, этот вопрос мы уладим. Если старуха хочет и дальше получать королевскую пенсию, она не будет вставлять нам палки в колеса, как бы вы с ней ни обошлись и насколько бы сильно она ни скучала по ребенку. Поместье заложено, Уорли в долгах как в шелках. Десять лет старуху поддерживала на плаву только помощь от короля, да и молодого Уорли тоже. Они и так-то еле-еле сводят концы с концами.

Я не удивился: признаки того, что семейство Уорли переживало не лучшие времена, бросались в глаза и в его кембриджской квартире, и в доме в Хитчем-Сент-Мартин. Однако любопытно, что Чиффинч даже не сомневается – Уорли по-прежнему будут выплачивать пенсию, хотя девочка больше не под их опекой. Видимо, Уорли будут получать деньги за молчание.

В этот момент на садовой дорожке у меня почти не осталось сомнений: госпожа Фрэнсис и вправду королевская дочь. Как иначе объяснить постоянные расходы на ее содержание и то, с каким рвением Чиффинч исполняет волю повелителя? Становится понятна и заинтересованность Бекингема. Однако что́ именно задумал герцог? У короля великое множество бастардов, а Фрэнсис к тому же девочка.

– Можно задать вопрос, сэр? – отважился я спросить. – Удалось ли что-нибудь узнать о госпоже Ловетт?

– Что? – Чиффинч, глубоко погрузившийся в размышления о госпоже Фрэнсис, ответил не сразу. – Нет. Эта мерзавка прячется. Ну да ничего, рано или поздно мы ее выкурим из норы.

– Я не уверен, что убийца – госпожа Ловетт.

– В ее невиновности вы должны убеждать не меня, а короля.

– Мне стало известно новое обстоятельство, и, возможно, оно прольет свет на убийство Олдерли. Слуга лорда Кларендона, человек по фамилии Горс – тот самый, который обнаружил тело Эдварда в колодце, – пропал. Насколько я знаю, никто не видел Горса после того, как он помог нам перенести тело.

Чиффинч потер бородавку на подбородке.

– Я бы на вашем месте нанес визит в Кларендон-хаус. Что, если за время вашего отсутствия слуга объявился?

– Да, сэр. Но это еще не все. Оказалось, что раньше Горс работал в бывшей резиденции семейства Олдерли, Барнабас-плейс. Можно предположить, что они с Олдерли вступили в сговор.

– С какой целью?

– Вместе с бывшим хозяином Горс злоумышлял против лорда Кларендона.

– Кэтрин Ловетт тоже жила в Барнабас-плейс, – заметил Чиффинч. – Точно так же можно допустить, что слуга был ее сообщником и помог ей расправиться с Олдерли.

Я склонил голову, будто соглашаясь.

– А что насчет господина Хэксби, сэр?