Королевский порок

Я пошел по следу. Почти сразу же я заметил темную фигуру, лежавшую на берегу у воды. У меня на лбу выступил холодный пот. Выругавшись, я кинулся туда. Мои туфли скользили на мокрой траве.

Подбежав ближе, я испытал облегчение. Это не Стивен.

То, что я принял за темную кожу, оказалось коричневой шерстью. Остановившись на полном ходу, я склонился над телом. На боку лежала собака, у нее на морде я заметил белую пену. Глаза животного были открыты.

Переводя дух, я опустился на землю. Собака была крупной и, похоже, беспородной. Ее шею обхватывал широкий ошейник, утыканный шипами. Я коснулся бока собаки и почувствовал холод. Ран было не видно.

И ни следа Стивена. Однако я разглядел на траве другие следы, и они вели к затянутым туманом Фенским болотам.

– Яд, – безапелляционным тоном объявила госпожа Уорли, тыкая мертвого пса тростью. – Будь Гримболл склонен к припадкам, мы бы это заметили.

– Но где же Стивен? – задал вопрос я.

– Арапчонок? Готова поспорить, собаку отравил он. Это все их колдовские штучки. Вам следовало лучше за ним следить, сэр.

Вернувшись в дом, я нашел старую леди на кухне. Когда я рассказал ей, что случилось, она устремила на меня такой злобный взгляд, будто произошедшее – моя вина, а потом госпожа Уорли отправила горничную наверх, чтобы та разбудила ее внука. Господин Уорли сбежал вниз, даже не сняв ночной колпак и только накинув халат поверх сорочки. Вместе мы отправились во фруктовый сад.

Когда мы шли обратно к дому, нас отыскала Энн и передала госпоже Уорли послание от своей госпожи. Леди Квинси выражает хозяйке свое почтение и просит поставить ту в известность, что и гостья, и ее сопровождающие сегодня утром покинут Хитчем-Сент-Мартин. О Фрэнсис леди Квинси не упоминала.

– Мы не можем уехать, пока не отыщем Стивена, – обратился я к госпоже Уорли. – Мальчик должен быть где-то поблизости.

– Что случилось? – спросила Энн, от удивления забыв про манеры.

– Ночью Стивен ушел. Не знаю, в котором часу. Когда я встал, его кровать была пуста.

Горничная уставилась на меня во все глаза. При обычных обстоятельствах Энн ночевала бы в комнате своей госпожи – так же, как в Кембридже или в Пакеридже, где мы останавливались по дороге. Если она не знала наверняка о моей ночной встрече с леди Квинси, то во всяком случае что-то подозревала.

Господин Уорли медленно повернулся вокруг своей оси, описав полный круг, будто надеялся заметить Стивена на дереве или на садовой дорожке. Его худое смуглое лицо выражало обеспокоенность.

– Может, на мальчишку нашло помрачение? Из-за луны – вчера ведь было полнолуние. Африканцы отличаются от нас с вами, сэр. Способность к рациональному мышлению у них развита намного слабее, и даже спорят, есть ли у них душа, подобная нашей, или в этом отношении они ближе к лошадям и собакам. Одно можно сказать наверняка – этот народ подвержен безбожным суевериям. Тут моя бабушка права.

– Стивен вовсе не безумен, – возразил я. – Наверняка была причина, заставившая его выйти из дома.

– Во всяком случае, здесь его нет, сэр, – заметил Уорли. – Территорию поместья он покинуть не мог: высота стены – почти десять футов, а сверху острые шипы.

Старуха с силой воткнула трость в жидкую грязь.

– Раз мальчишки нет на суше, значит он в воде. Или под водой. – Она устремила взгляд на Фенские болота, серые и призрачные в рассветном сиянии. – Может, он утопился, – прибавила госпожа Уорли с таким видом, будто в нынешней ситуации это наиболее благоприятный исход для всех заинтересованных сторон. – Арапчонку вряд ли известно, что самоубийство – смертный грех.

– Тогда нужно его искать, – резко бросил я. – У вас наверняка есть какая-нибудь лодка.

– В этой части страны все плавают на плоскодонках, сэр, – произнес Уорли в свойственной ему назидательной манере. – Не самое элегантное средство передвижения, зато благодаря низкой осадке хорошо приспособленное к здешним условиям. У каждого жителя Фенских болот есть плоскодонка.

– А ваша лодка на месте? – спросил я.

– Да. – Госпожа Уорли указала тростью в нужном направлении. – Наша плоскодонка привязана у причала во фруктовом саду.

Пока мы разговаривали, утро окончательно вступило в свои права и туман начал рассеиваться. За причалом, у которого покачивалась лодка, раскинулась водная гладь. Кое-где виднелись островки, заросли камыша и чахлые деревца. Среди них двигалось что-то темное. Через некоторое время я разглядел вторую плоскодонку, поменьше. На корме стоял мужчина и греб при помощи шеста.

– Кто-нибудь ловит угрей или рыбачит, – прокомментировал Уорли.

– Это Рэгфилд, – отрывисто произнесла его бабушка. – Живет с матерью в коттедже рядом с загоном для скота. – Госпожа Уорли нахмурилась. – Похоже, что-то стряслось. Надо его подозвать.

Мы спустились к причалу – я, госпожа Уорли и ее внук, а следом Энн. Рэгфилд греб быстро и отчаянно, будто спасаясь от погони. Он так орудовал шестом, что вокруг только грязные брызги летели. Заметив нас, мужчина направил плоскодонку к причалу. Неповоротливая посудина была не приспособлена для больших скоростей, – казалось, она вот-вот перевернется.