Королевский порок

– Господин Роджер Пратт, архитектор. Он проектировал особняк его светлости, но у господина Пратта не было возможности взять на себя еще и перестройку павильонов.

– Как леди Кларендон узнала о господине Хэксби?

– Не припомню, чтобы она об этом говорила, – пожал плечами Милкот. – Что вполне естественно – ее светлости не нужно было ни перед кем отчитываться. Главное, что этого человека рекомендовал господин Пратт. Насколько мне известно, господин Хэксби работал с доктором Реном и с доктором Гуком, и оба о нем высокого мнения.

– Где я могу его найти?

– На Генриетта-стрит, под знаком розы находится его чертежное бюро. Хэксби следит за работой строителей, а также занимается землемерными работами и проектированием. Честно говоря, когда я встретился с ним впервые, я был несколько обеспокоен – бедняга страдает то ли от дрожательного паралича, то ли от лихорадки, – но похоже, что на качестве его работы этот недуг не сказывается. Тем более что под его началом трудятся хорошие помощники. Ее светлость особенно ценила готовность господина Хэксби пойти ей навстречу и при перестройке сохранить как можно больше от старого банкетного зала. Вы хотите нанести ему визит?

– Да, – кивнул я, однако в подробности вдаваться не стал. – Мне нужно встретиться с господином Хэксби, и поскорее.

Но сначала я должен заняться другими делами, о которых господину Милкоту знать незачем.

По-прежнему лил дождь. Я решил взять наемный экипаж.

Шагая по Пикадилли в поисках свободных карет, я следил, чтобы меня не окатили брызгами проезжавшие повозки и всадники. На ближайшей стоянке ни одного экипажа не оказалось, вероятно, причина была в дождливой погоде. Надвинув пониже шляпу и завернувшись в плащ, я продолжил путь.

На встречу с леди Квинси меня отправил Уильям Чиффинч. Он же прислал меня сюда. Но Чиффинч во всех отношениях человек короля, ведь покровительство монарха помогает ему заботиться о собственных интересах. Выходит, за обоими этими поручениями стоит его величество? И значит ли это, что они взаимосвязаны?

Напротив Королевских конюшен слуги в ливреях открывали массивные ворота Уоллингфорд-хауса, городской резиденции герцога Бекингема. Я остановился посмотреть. Сначала показались верховые, а следом за ними – огромная карета, украшенная позолоченными львами и павлинами. В роскошный экипаж были запряжены шесть лошадей одинаковой масти. За каретой, держась за ремни на задней стенке, по лужам бежали четверо забрызганных грязью лакеев, их, казалось, не смущал ущерб, наносимый их одежде.

Выйдя из Тауэра, герцог не собирался скрывать свое присутствие в Лондоне. Карета остановилась у парадного входа, и двери тут же распахнулись. На крыльцо вышел герцог собственной персоной. Это был высокий краснолицый мужчина в светлом парике и шляпе с перьями. Он был одет в серебристый камзол и синие бриджи, его грудь пересекала такая же синяя орденская лента, а над сердцем сверкала звезда – орден Подвязки. Помахав рукой небольшой толпе зевак, герцог бросил им горстку серебряных монет и сел в карету.

Под приветственные крики толпы экипаж покатил в сторону Уайтхолла. А я направился к стоянке наемных экипажей возле Чаринг-Кросс.

Эта сцена ясно продемонстрировала, что герцог и лорд Кларендон являются полными противоположностями: одного простые лондонцы считают героем, другого злодеем. Казалось, даже король встал на сторону Бекингема. Но если его величество намерен пожертвовать Кларендоном, отдав его на расправу Бекингему и врагам в парламенте, зачем же король дал мне поручение, как будто бы имеющее целью защитить репутацию Кларендона? Может, влияние на монарха оказал герцог Йоркский? Или королем движут иные, скрытые мотивы?

Глава 12

Извозчик высадил меня у моста Холборн.

– Фу! – воскликнул он, прикрывая нос рукавом. – Вонь, как у шлюхи под мышкой!

Фэрроу-лейн тянулась с севера на юг по восточную сторону от моста через реку Флит. Река была забита мусором. Поблизости работала кожевенная мастерская, а там, где дубят кожу, неизменно царит смрад.

Улица была прямой и узкой. Южную часть уничтожил Пожар. Завалы расчистили, но на их месте ничего не построили. Однако люди ютились на пустыре в самодельных хижинах, таких хлипких, что казалось, их может сровнять с землей одно дуновение ветра.

Южную часть дороги частично завалило: недавно обрушилась длинная стена, когда-то обозначавшая внешнюю границу здания, уничтоженного Пожаром. Пешком там еще можно было пробраться, но для повозок камни на дороге – непреодолимая преграда.

Расплатившись с возницей, я стал прокладывать себе путь сквозь толпу. В неповрежденной северной части улицы было многолюдно. По звукам пилы и молотков я легко отыскал мастерскую плотника. После Пожара те, кто занимался этим ремеслом, без работы не сидели, и подходящего леса все время не хватало.