Королевский поцелуй

– Она потеряла слишком много крови. Плюс сепсис и ядовитая слизь темного червя. Шансов не было, – Весалин говорила так, словно читает список покупок. Без эмоций. Без страха. Без сожаления.

Стерва.

– Мне нужно к ней.

Ведьма вскинула голову и заградила мне путь.

– Нельзя.

– Издеваешься?

– Нельзя! – повторила она настойчиво, безбоязненно вперивая в меня боевой взгляд.

– Уйди. Иначе хуже будет.

– И что ты сделаешь Верховной ведьме?

Сама напросилась. Схватил девчонку за шкирку и вышвырнул в окно. Теперь я понял, для чего в ее башне такое огромное окно во всю стену. Выкидывать неугодных – самое оно. Витраж рассыпался тысячей разноцветных осколков и, стряхнув их с себя, я ворвался в палату Оливии.

– Ты… Ты выкинул в окно Верховную ведьму?! – произнесла Джай громогласным шепотом.

– Не разобьется.

– Что значит, не разобьется, ты что творишь?! Сдурел?

Оливия лежала на кушетке, укрытая белой простыней.

С головой.

Вокруг валялись кровавые тряпки, пустые пузырьки с донорской кровью, сильнейшие настойки и даже красный свиток. На красном пергаменте – редкие заклинания. Одноразовые. Они на вес золота. С ведьмой я, пожалуй, погорячился. Надо будет извиниться, когда остынет…

Под ногами захрустели осколки какого-то пузырька. Из котла валил фиолетовый пар, бурлило вонючее зелье. Выключил горелку магией. Все равно без контроля ведьмы оно бесполезно.

– Эльрих, не нужно. Запомни ее живой.

– Она принадлежит мне, Джай. Я даже смерти ее не отдам.

– Ты ничего не можешь сделать! Все кончено, – устало произнесла она и взяла меня за руку. – Мы с Весалин прыгнули выше головы, но даже мы не можем отменить смерть.

– Я знаю, кто может.

Красноречиво посмотрел на Джайяну, и она поняла.

– Ты что задумал, безумец?! – в ужасе прошептала подруга.

– Хаос способен отменить смерть, если правильно попросить.

– Какую цену ты заплатишь?! Никто не знает!

– Мне плевать.

– Я тебе не позволю! – она упрямо потянула меня к выходу.

– Джай! – вырвал свою руку и посмотрел строго. – Заткнись. Ты летать не умеешь, а я слегка не в настроении.

Женщина отпрянула, как от пощечины.

– Но тебя, в отличие от ведьмы, мне будет жаль.

– Не плачься когда упадёшь без сил, – она поджала губы и кивнула. – Или когда Эрвин затребует плату. Этот засранец та еще сволочь. Я проверю Лидию.

Кивнул и, когда дверь за Джайяной закрылась, накинул защитное заклинание. Оно задержит Весалин на какое-то время. Подумал и накинул заклинание еще и на окна. Верховная в ярости непредсказуема.

Палата погрузилась в мертвенную тишину. Мир словно издевается. Вернул Лидию в обмен на олененка? Нет. Так не пойдет. Я не позволю.

Откинуть с лица Оливии простынь оказалось сложнее всего, но я это сделал. Резко. Быстро. Без эмоций. Я был готов ко всему, но не к такому…

На кушетке лежала сухонькая седовласая старушка. И я бы подумал, что ошибся палатой, или Ведьма сыграла со мной злую шутку, но черты Оливии не сотрет даже старость! Тот же овал лица, те же брови вразлет, та же линия губ, чей вкус так остро всплыл в памяти, что ярость застлала разум.

Что ведьма с ней сделала? Перерыл валяющиеся на полу свитки, просмотрел все пустые склянки… Весалин пыталась нейтрализовать проклятье. Какое еще проклятье?

И тут меня осенило.

Странное поведение Оливии в постели и еще раньше, на плаце, когда она прятала от меня руки! И пузырек с неизвестным зельем, должно быть, облегчает проклятье! Достал из-за пояса колбочку, в которую отливал немного зелья для исследований. Осталась пара глотков. Не знаю, зачем таскал его с собой, и хватит ли этого, но хуже точно не станет.

Аккуратно приподнял голову Оливии и открыл ее растрескавшиеся губы. Влил зелье. Конечно, она его не проглотит, но… помассировал челюсть, глотку, помог жидкости просочиться внутрь и положил олененка обратно. Такая худая, беспомощная, совсем бледная и… уже остывает. Долгое время ничего не происходило. Только недовольно булькало зелье в котле и тикали настенные часы. Я следил за длинной стрелкой, как околдованный. Через пять минут волосы Оливии потемнели, кожа стала разглаживаться. Она скинула лет тридцать, но все равно выглядела старше своего возраста.

– Кто ты? – погладил олененка по голове.

Сколько ей на самом деле? Что она вообще здесь делает?

Как гранд-джаффар, я должен открыть расследование. И не должен делать то, что собираюсь, но… Мне было плевать, даже если Оливия не та, за кого себя выдает. А она не та. Теперь я точно знаю.

– Не надейся так легко от меня избавиться.

Положил ладони на живот девушки и закрыл глаза. Мы связаны. Мы связаны больше, чем хранитель и джаффар. У меня нет объяснения этой связи и, если она не сработает, я обращусь к Эрвину.

Сознания, конечно же, не было. Холодная и серая кожа Оливии напоминала, что внутри – никого, что души уже нет, но далеко уйти она не успела.

Сосредоточился и нырнул глубже, погружаясь в тело олененка, входя в него, как в пустой и безжизненный храм. Здесь должен быть выход в безмирье. Тот, через который она ускользнула.